В прошлую среду, когда к читателям поступил номер «ЛГ» с последним выпуском «Клуба ДС», подготовленным внезапно ушедшим из жизни нашим другом и коллегой Сергеем Львовичем Сатиным, прошло прощание с ним. В ритуальный зал Николо-Архангельского кладбища пришли друзья, товарищи по юмористическому цеху. Все говорили о том, что не стало не только администратора «Клуба 12 стульев», но и талантливого поэта, выпустившего семь сборников. Этот выпуск посвящён памяти С. Сатина, который считал себя другом парадокса, а жизнь – национальной идеей.
Орнитологические хокку
* * *
Охрипла кукушка.
Экий ты, право, садист,
Дункан Маклауд!
* * *
Гордый орёл
На вершине кавказской сидит.
Фу, ну и поза!
* * *
Басни Крылова
Читал я в окно соловью.
Он юмор не понял.
* * *
Утром росистым
В сорочьем гнезде разглядел
Яйцо Фаберже.
* * *
Нету давно крепостных,
А чибис-балбес всё орёт:
«Чьи вы?» да «Чьи вы?»
* * *
Мятый червонец
Нашёл воробей во дворе.
«Чирик!» – кричит.
* * *
Белый аист, гляжу,
С этикетки коньячной взлетел…
Пить надо меньше!
* * *
Что там за птица
В небе бездонном парит?
Курица, что ли?..
Всемирная история в лимериках
Как-то еле живой Гиппократ
клятву страшную дал, говорят:
если будут опять
с пивом водку мешать –
лучше он, Гиппократ, примет яд!
Говорят, Гончарова Ивана
как-то дома согнали с дивана.
Вроде, полный облом –
но за выпуклым лбом
вдруг сверкнула идея романа.
Говорят, гладиатор Спартак
в своём деле большой был мастак:
в зной и в холодрыгу
всю Высшую лигу
разделывал он только так.
Говорят, президент Сенегала
с русской баней построил бунгало.
Кайф там словит и – эх! –
голышом прямо в снег,
привезённый спецрейсом с Ямала.
Говорят, что царь гуннов Аттила
был всех школьных проказ заводила.
Грязный... В рваном пальто...
«Божий бич – вот ты кто!» –
горько мама Аттилы шутила.
«Мореплаватель Васко да Гама! –
наезжала на отпрыска мама. –
Сплавал в Индию б, что ль!
В кладовой одна соль,
А корицы с ванилью – ни грамма!»
Говорят, что мыслитель Спиноза
купить мыслил три воза навоза –
а хватило едва
денег только на два;
не намыслил, знать, на три-то воза!
Говорят, пять подруг в Ла-Рошели
за год съели вагон вермишели.
Не могу передать,
до чего же все пять
изменились и похорошели!
Говорят, что маркиза де Сада
как-то взяли завхозом детсада.
Долго садик потом
вспоминал суп с котом
и котлеты из нянина зада.
Говорят, математик Лаплас
как-то раз оппоненту дал в глаз.
А потом и в другой,
а потом и ногой
ещё икс в энной степени раз.
Попытка гражданской лирики №1
Я стою среди коз и берёз,
плодовитый и дерзкий, как вирус.
Здесь я долго и вдумчиво рос.
Здесь в конечном итоге я вырос.
Здесь люблю я творить поутру.
Здесь люблю я бродить вечерами.
Здесь когда-нибудь я и умру.
Здесь, заметьте, умру –
не в Майами.
Пусть привычная пара ракит –
а не пальма в субтропиках где-то, –
исполняя свой долг, шелестит
над последним жилищем поэта.
И пускай я удобрю собой
не десяток заморских былинок –
а колхозно-нитратный,
родной
среднерусский отцовский суглинок.
Неизвестные рубаи Омара Хайяма
* * *
Много знания – много печали, друзья.
Гениальная мысль. Жаль, увы, не моя.
Был я весел, про шашни подруги не зная,
А узнав – глубоко опечален был я.
* * *
Очень Дании роль в нашей жизни важна,
Мерой площади служит в России она.
Сорок Даний – Якутия, двадцать – Чукотка...
Эк тебя разнесло-то, родная страна.
* * *
То, что женщина – сфинкс, нашептал Сатана,
Не такая уж, право, загадка она.
И счастливою женщину сделать несложно –
Только денег на это уйдёт до хрена.
Частушки народов мира
* * *
Как у нас на Лимпопо
завезли портвейн в сельпо.
Мы потом аж три недели
всей саванною гудели.
* * *
Мой милёнок по Сахаре
ходит – бьёт верблюдам хари.
Льва до слёз довел вчера...
Что поделаешь, жара!
* * *
Что-то, девочки, мой мил
стал каким-то дёрганым;
баобаб вчера свалил
детородным органом.
* * *
Мы зашли в какой-то порт,
встретил в порту Галю я.
Осенило меня: «Чёрт!
Это ж Португалия!..»
* * *
Моя милка – мисс Самоа.
Во бабец, скажу я вам!
И лучшей один другова
кажный милкин килограмм!
* * *
Ой, Ланка- моя ты Шри,
мне сегодня тридцать три.
Ой, ты, Шри- моя Ланка,
а я девушка пока!
* * *
Ой, тамтам, ты мой тамтам,
старая хреновина!
Сбацать, что ли, на ночь нам
«Лунную» Бетховена?