Превращение музея в мечеть символизирует всё больший разрыв Турции с наследием Ататюрка. Взамен светского модернизма Мустафы Кемаля утверждается неоосманизм Реджепа Эрдогана.

Дело не в том, что Святая София – один из величайших соборов христианства. Для мусульман она тоже святыня, которая долго существовала как мечеть. Принятое в 1935 году решение о её превращении в музей было знаковым и символическим для той Турции, которую строил Ататюрк.

Первый президент Турции напоминал нашего Петра Великого. Похожей была его опора на науку, просвещение, как и убеждённость, что страна может встать вровень с самыми развитыми нациями. Нужно лишь отбросить предрассудки и начать движение вперёд, не считаясь с косными традициями. Ататюрк, как и Пётр, – политическое воплощение мира модерна. Светского, рационального, ясного и оптимистического: возможно всё, главное – действовать разумно. Программа Ататюрка заключалась в создании на месте рухнувшей в ходе Первой мировой войны Османской империи светской и современной Турецкой Республики. И у неё появился символ. Не собор и не мечеть, но Музей – храм прогресса и знаний.

В 1938-м Ататюрк умер, в истории Турции наступила новая эпоха. Правительства сменяли друг друга – порой даже путём военных переворотов. Но политическое наследие первого президента – кемализм – не подвергалось сомнению. Одним из столпов был секуляризм. Религия не преследовалась, но была потеснена в государственной жизни, образовании, семейных отношениях. Никто из преемников Ататюрка не ставил это под сомнение. Но пришёл Эрдоган, выходец из умеренно-исламистской политической среды. И вот за время нахождения у власти от умеренности, похоже, оставил не так и много. Превратив музей в мечеть, Эрдоган не только задел чувства христиан, хоть и пообещал, например, в разговоре с президентом России сохранить фрески и оставить доступ в собор. Важнее другое: Эрдоган совершил символический разрыв с кемализмом.

Зачем? Да, за этим стоит стремление мобилизовать сторонников, попытка расколоть разношёрстную турецкую оппозицию. Экономика стагнирует, турецкая лира обесценивается, дела в Сирии и Ливии идут не очень удачно. История с Айя-Софией позволит отвлечь внимание. Но что значит этот шаг с точки зрения стратегии?

Турция, по мнению Эрдогана и его сторонников, это не просто одно из государств на границе Европы и Азии. И даже не региональная держава. Она, с их точки зрения, лидер тюркского и всего мусульманского мира. Новая Османская империя. И ей не нужен храм прогресса в виде музея. А нужен символ нового имперского величия, пусть даже ценой конфликта с христианами и углубления раскола внутри турецкого общества. Потому что далеко не все готовы мириться с отказом от принципов кемализма. Выросло несколько поколений людей, для которых светский характер государства, равноправие мужчин и женщин, открытость миру – неоспоримые ценности. И вряд ли апелляции к традиции и имперскому наследию Османов заставят их отказаться от этих завоеваний.

Можно предположить, что политика неоосманизма приведёт к росту напряжённости в регионе. Если возможен пересмотр статуса собора, почему нельзя поставить вопросы о судьбе бывших османских провинций или статусе проливов? Отказ от философии разума и прогресса чреват тяжёлыми последствиями.

Дмитрий Буневич,
политолог, кандидат исторических наук

Только факты

Более 1000 лет собор Святой Софии был самым большим христианским храмом, пока в Риме не был выстроен собор Святого Петра.

В 330 году храм в Константинополе заложил император Константин Великий, а через 75 лет церковь уничтожил пожар. В 415-м её отстроили заново, но в 532-м, во время народного восстания, она опять сгорела.

Начиная с 527 года, Константинополем 38 лет управлял император Юстиниан. По его приказу спустя пять лет после восстания церковь вновь отстроили.

После захвата столицы Византии в 1453 году турками собор превратили в османскую мечеть под названием Айя-София, и 500 лет византийский храм был мечетью. Чтобы использовать сооружение в таком качестве, султан Мехмед II приказал достроить молитвенный зал, кафедру-минбар для проповедника и каменную ванну-купель. Было пристроено несколько минаретов, школа, кухня, библиотека, мавзолеи, султанская ложа. Не решившись разрушить великолепные фрески и мозаики на стенах Айя-Софии, Мехмед II приказал замазать их штукатуркой – сверху нанесли исламские рисунки и каллиграфию.

Впоследствии многие первоначальные фрески и мозаики были восстановлены швейцарско-итальянскими архитекторами Гаспаром и Джузеппе Фоссати. Знаменита «плачущая» колонна. Она находится в северо-западной части храма, являясь одной из 107 колонн здания. Её также называют «колонной желаний», «потеющей», «влажной». Покрыта медью, в середине есть отверстие, влажное на ощупь. Верующие стремятся прикоснуться к колонне в поисках божественного исцеления.