Галина ЗЫКОВА,
окончила московскую гимназию № 1274 имени В.В. Маяковского, где теперь работает учителем русского языка и литературы.* * *
На что похожи облака?
На горы ваты? Груды снега?
Души таинственная нега:
Мы над землёй ещё пока.
Воздушных замков череда…
Я их строитель, их создатель.
Ты их разрушишь без следа,
Мой замечательный приятель.
Но медлишь ты. Мы в облаках
В десяти минутах над землёю.
И я держу себя в руках,
А ты как будто бы со мною.
* * *
Я исчезаю во мгле,
Я холодное зимнее небо.
Я одинокий актёр,
Мои пьесы всегда о любви.
Вот и ещё один день растворился,
как будто и не был.
Где же ты, счастье?
Ты только меня позови.
Я прохожу по знакомым
бульварам и скверам.
Я предпоследний трамвай,
Догоняющий чью-то судьбу.
Сколько ещё там вдали
Мне отпущено веры?
Мысли свои, как осенние листья, сгребу.
И побегу, поплыву, полечу и растаю,
Словно Снегурочка где-то в дали голубой.
Так день за днём своей жизни
страницы листаю,
Но не написана та, где я буду с тобой!
Я исчезаю во мгле,
Я холодное зимнее небо.
Я одинокий актёр,
Мои пьесы всегда о любви.
Вот и ещё один день растворился,
как будто и не был.
Где же ты, счастье?
Ты только меня позови.
Я прохожу по знакомым
бульварам и скверам.
Я предпоследний трамвай,
Догоняющий чью-то судьбу.
Сколько ещё там вдали
Мне отпущено веры?
Мысли свои, как осенние листья, сгребу.
И побегу, поплыву, полечу и растаю,
Словно Снегурочка где-то в дали голубой.
Так день за днём своей жизни
страницы листаю,
Но не написана та, где я буду с тобой!
* * *
И отдохнуть от суеты
Среди варений и солений
И вдруг понять, что добрый гений,
Наверно, всё-таки не ты.
И ощутить такую связь
С водой из старого колодца,
Что сердце трепетно забьётся,
К тебе совсем не торопясь.
И разводить в ведре навоз,
И размышлять о бренном мире,
И отдаваться звонкой лире
Под говор клёнов и берёз.
* * *
Любимая! Всему виной
не краткость нашего знакомства,
не недопитое вино
и не моя к нему влекомость.
В аэродинамической трубе
скамеек городского сквера
ты совершаешь свой побег
в ночь с воскресенья на четверг.
Твой скомканный платок из книжки
о старых русских домоседах
высказывает: ты из них же.
Я тотчас произвёл разведку.
О жизни: жили, чай заваривали,
снег жгли и в гости приходили;
дни не считали – их вповалку
вычёркивал я и чернилил.
…Связался чёрт с младенцем, ну же
попробуй их соедини.
Но без тебя темно и скучно.
И плохо мне. Когда один.
И отдохнуть от суеты
Среди варений и солений
И вдруг понять, что добрый гений,
Наверно, всё-таки не ты.
И ощутить такую связь
С водой из старого колодца,
Что сердце трепетно забьётся,
К тебе совсем не торопясь.
И разводить в ведре навоз,
И размышлять о бренном мире,
И отдаваться звонкой лире
Под говор клёнов и берёз.
Виктор СМИРНОВ,
преподаватель русского языка и литературы. Живёт в Екатеринбурге. Стихи печатались в журнале «Урал», коллективных сборниках, в 2014 году вышло «Собрание стихотворений».* * *
Любимая! Всему виной
не краткость нашего знакомства,
не недопитое вино
и не моя к нему влекомость.
В аэродинамической трубе
скамеек городского сквера
ты совершаешь свой побег
в ночь с воскресенья на четверг.
Твой скомканный платок из книжки
о старых русских домоседах
высказывает: ты из них же.
Я тотчас произвёл разведку.
О жизни: жили, чай заваривали,
снег жгли и в гости приходили;
дни не считали – их вповалку
вычёркивал я и чернилил.
…Связался чёрт с младенцем, ну же
попробуй их соедини.
Но без тебя темно и скучно.
И плохо мне. Когда один.
* * *
Август терпкий, сладкий тоже,
ночь длиннее и печальней,
потому что каплет дождик,
как сквозь ситечко для чая.
Шёл я с голубиной почты,
словно бы в рассказах Хэма;
видел пресеченье ночи
и держал во рту вкус джема.
Есть особенный блеск в ветках,
хоть они и стали тише;
И уходит это лето,
Как любовь к герою книжки.
Август терпкий, сладкий тоже,
ночь длиннее и печальней,
потому что каплет дождик,
как сквозь ситечко для чая.
Шёл я с голубиной почты,
словно бы в рассказах Хэма;
видел пресеченье ночи
и держал во рту вкус джема.
Есть особенный блеск в ветках,
хоть они и стали тише;
И уходит это лето,
Как любовь к герою книжки.
* * *
Как в ягоды рябину кинет,
готовьтесь: осень тут как тут,
она ощипанной гусыней,
рябиновку держа во рту.
Был август в половине только,
заосенило непомерно, –
казалось, радостный католик
был выбран летом для примера.
Дожди, дожди, дожди, дожди
и мокрые цветы и лужи,
ах право, август еле жив, –
и это не осталось вчуже:
зачитывались до боли,
залёживались на кушетке,
задумывались невольно,
печаловались душевно.
Как в ягоды рябину кинет,
готовьтесь: осень тут как тут,
она ощипанной гусыней,
рябиновку держа во рту.
Был август в половине только,
заосенило непомерно, –
казалось, радостный католик
был выбран летом для примера.
Дожди, дожди, дожди, дожди
и мокрые цветы и лужи,
ах право, август еле жив, –
и это не осталось вчуже:
зачитывались до боли,
залёживались на кушетке,
задумывались невольно,
печаловались душевно.