В конце июля на закрытом заседании правления Харьковской организации национального Союза писателей Украины поэт и публицист Станислав Минаков был исключён из рядов НСПУ. Его бывшие коллеги оказались верны «лучшим» идеологическим традициям предшественников, проявили оперативность и смекалку, стараясь угодить новой киевской власти, выполнить её заказы и пожелания. Событие обсуждалось литераторами в социальных сетях, но «правозащитная шпана» (по выражению Юнны Мориц) почему-то отмолчалась, видимо, сочтя данный случай нормой современной «демократии». 

Об этом знаковом событии и о многом другом мы беседуем со Станиславом Минаковым.

– Станислав Александрович, что произошло в Харьковской организации Союза писателей Украины? За что вас исключили?

– За то, что русский. Русский писатель. Постоянно публикующийся в России и имеющий внятную гражданскую позицию, идущую вразрез с насильственно устанавливаемым необандеровским порядком. За отчётливо выраженные мною акценты в моих энциклопедиях и альбомах – «Храмы России», «Храмы великой России», «Святыни великой России», выпущенных в Москве с многократными переизданиями с 2008 года. А также за обильную публицистику последнего десятилетия, когда я написал, пожалуй, сотни статей, в том числе о политической, культурной, общегражданской ситуации на Украине. Кстати, в вышеназванных книгах я немало уделил внимания православию на Украине, которое невозможно отсечь от общей плоти нашей Церкви, от духа русского народа. То, что мы называем Святой Русью, есть одно целое: от Херсонеса, Почаева, Чернигова и Киева до Полоцка, Новгорода, Москвы и далее.

– А как вас исключали из НСПУ?

– Это случилось стремительно, по чьей-то, как мне сказали, указке «сверху». Удивляет поспешность, с какой руководители творческих организаций стремятся выполнить указания новой киевской власти по исключению из своих рядов инакомыслящих. Очевидно: киевская хунта установила тоталитарный режим, не терпящий свободы мнений. Теперь воздействие на оппонентов осуществляется в Харькове и через общественные организации. На совет нечестивых я, разумеется, не пошёл. Мне неинтересно – кто и как голосовал и что они там говорили в своих обвинительных позорных речах – все эти перепеляки, бинкевичи, филатовы, дьяченки, томы и прочие, в прежние годы относившиеся ко мне комплиментарно. Обиды у меня нет. Мне передали, что с тезисами «обвинения» выступил сочинитель Бинкевич, пишущий на русском. Мы с ним с 1979-го ходили в одну литературную студию, несколько лет назад он выступил в местной газете с критической репликой: дескать, почему Харьковская писательская организация не привечает таких известных поэтов, как Ирина Евса и Станислав Минаков. Но главное: НСПУ со времён оранжевого проющенковского переворота превратился в нацистский рупор. Они теперь точно знают, кто любит Отечество, а кто нет, кому можно дозволить говорить, а кому надо рот заткнуть. Понятно, что к творческому процессу это судилище отношения не имело.

– То есть вы и сами не хотели иметь ничего общего с этими «коллегами по цеху»? Вспоминается крылатая фраза: «У меня стилистические разногласия с советской властью»…

– Членство в союзе оставалось единственной нитью моей социализации: с 2007-го моя трудовая книжка лежит в тумбочке, и там записано: «Находится на творческой работе». А это значит, что в соответствии с законодательством продолжается трудовой стаж. Теперь мои «коллеги» меня, похоже, лишили этого статуса на Украине. Но всё же зачем они столь ничтожно, омерзительно прогнувшись перед властью, выставили себя на свинское посмешище, а меня помещают в почётный ряд предшественников, которых исключали из творческих союзов за инакомыслие, я не знаю. Меж тем я остаюсь членом Союза писателей России. А также Всемирной ассоциации писателей International PEN-Club (Московский центр). Есть и такой аспект: исключали меня из «членов национального союза писателей Украины» некие гоблины и вурдалаки, а принимали-то ровно 20 лет назад, когда мне давали рекомендации Борис Чичибабин и Ирина Евса. А теперь меня отторгли как «чужеридну начинку» (такова была формулировка ещё в доносах на меня 2005-го), и теперь у них счастье и творчество, а также «свет майдана» в моё отсутствие явно забьёт струёй.

– Ну, это ещё мягко и деликатно отторгли, по нынешним временам...

– Да, надо сказать, что политический контекст сейчас – ещё тот. Сколько было арестовано харьковских активистов, участников весенних протестов! Аресты проходили и в домах, с подкладыванием взрывчатки и тяжким избиением на глазах у домашних, как это произошло с моим коллегой, проректором Харьковского славянского университета Алексеем Самойловым. В рядах тех, кто мало-мальски обозначил своё несогласие с киевским режимом, люди стали исчезать. Через несколько суток – появляться с подпиской о невыезде. Это в лучшем случае. Постоянно идут заказные, высосанные из пальца судилища над активистами. Это я кратко говорю об общем полицейском фоне, на котором происходит сейчас жизнь Харькова.

– Лет десять вы работали в НСПУ с начинающими авторами. То есть это было «кому-нибудь нужно»...

– Кстати, тогда я ещё не был «чужеридной начинкой»: получил первую же муниципальную премию им. Б. Слуцкого (1998), почётную грамоту-благодарность от Харьковского городского головы М. Пилипчука «за многолетний творческий труд, высокий профессионализм, личный вклад в воспитание литературной молодёжи и по случаю 70-летия основания областной литстудии им. П. Тычины» (1999). В этой связи не могу не вспомнить греющую меня отметину, грамоту 2009 года (в немалой череде прочих) – Свидетельство от Харьковского областного фонда поддержки молодых дарований — «за многолетнее сотрудничество и воспитание талантливых учеников-стипендиатов». Этот изумительный фонд учредил с единомышленниками в 1994-м Евгений Кушнарёв, тогда ещё мэр Харькова.

– Это исключение из творческого союза – наверное, повод к дополнительным раздумьям о смысле творчества, об уделе одиночек, о том, что стадное чувство и коллективное бессознательное может быть предметом изучения, но не движущей силой литературы…

– Смысл творчества? Отвечу так: он в гармонизации внутреннего и внешнего пространств посильными инструментами. Разумеется, дарованными. То есть во исполнение поручения. «Во имя Красоты, и больше ни во чьё», – сказал Чичибабин. Соглашусь в том смысле, что Красота – одна из божественных ипостасей. А в чём вообще смысл, в том числе и творчества? В спасении души. То есть, как нас учил батюшка Серафим Саровский, в стяжании Святаго Духа. Если это звучит здесь пафосно, то извините. Но я так считаю. Что касается пасущегося стада или летающей стаи, то бывают, конечно, и стаи шакалов, обкладывающих и загоняющих оленя или кабана-одиночку. Но с медведем у шавкотни – номер не пройдёт.

– Сегодняшнее снятие моральных преград, повальное улюлюканье во время политических расправ, одобрение и поощрение братоубийственной бойни – всё это результат многолетних идеологических усилий, соответствующей гуманитарной политики?

– Пришествие бесноватых в политикум, на авансцену гражданского общества, в систему образования уже приносит ужасающие, разрушительные «плоды». Детвору учат «зиговать», скакать как «немоскаль», орать бандеровские речёвки «Слава Украине! Героям слава!», всячески накачивают ненавистью. За этим, если кто-то из этой молодёжи доживёт до зрелости, а не канет в мясорубке нацистского «нового порядка», последуют страшная ломка, пустота, безысходность прозрения. Мера ответственности тех, кто осуществляет этот адский сценарий с южнорусской ветвью русского народа, колоссальна. Они все будут наказаны новым трибуналом, поскольку «наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами»! Что касается русского имперского города Харькова, то наши – Слободские, Слобожанские – территории вошли в Московское царство ещё в 1503 г. Значит, нам надлежит быть там, куда нас определили наши предки.

– Сильно ли разделилась в Харькове писательская среда из-за отношения к евромайдану и Новороссии?

– «Писательская среда» в Харькове – это почти оксюморон. Несколько десятков графоманов – «членов» и «нечленов», о наличии многих мне, конечно, известно по инерции. Настоящих литераторов в Харькове, как и везде, можно вместить не более чем в десятку, счесть по пальцам. Но так было всегда ведь. Свидомитской организацией Спилка стала в полноте с 2005 г., когда они заоранжевели и закоричневели, и на меня стали строчить доносы, исключили из правления. С тех пор я в клуб писателей не ходил, но взносы платил. Сумасшествие, ксенофобия, ненависть к России и всему русскому там начали процветать с 1991-го, с самого начала вражеского «проекта Украина». Нынче, на почве «антипутинизма» и русоненавистничества, они свихнулись окончательно. Комплекс их самонедостаточности вылез наружу в полном виде. Разделение же произошло давно, а нынче – его новое обострение. То же следует сказать о так называемой русской интеллигенции – хоть в Харькове, хоть в Москве. Это разделение не на этническом, но на духовном уровне. Аналогичная общественная картина была в нашей империи в 1913 г. Тогда был экономический подъём, но на его фоне – декаданс, моральный распад и духовное одичание. В православной-то стране! Нынче – ещё хуже. С одной стороны, нас подрезало столько десятилетий безбожия, с другой – нынешнее страстное желание масс обогащаться, сытно жить любой ценой, развлекаться, так сказать, «оттягиваться», «торчать» и «зависать». Голливудизированный жизненный «успех» по цитатникам главы сайентологов Рона Хаббарда замазал глаза и души очень многим. Если говорить об Украине, то она последние четверть века вообще является полигоном для сект. Люди оказались очень уязвимы для внешнего воздействия. Недавно прошла информация о появлении в Черкасской области очередной сатанинской секты и о новом пришествии «Белого братства» в Киеве.

– Чем для вас является Новороссия?

– Идея Новороссии сегодня является органичным и неизбежным ответом русского Востока и Юга бывшей Украины на нацистский вооружённый переворот, осуществлённый в Киеве, и на античеловеческий прессинг, который устроила киевская хунта в адрес инакомыслящих, а это как минимум миллионов двадцать человек. Которые уже поняли, что их просто-напросто стирают с лица земли. Для сценариев дальнейшего развития имеется пучок возможностей. Вполне резонным и обоснованным исторически, геополитически представляется вариант существования Новороссии как автономного государственного образования. Начнётся он с ДНР и ЛНР, однако высока вероятность подключения в эту конфигурацию многих других областей, начиная, быть может, с Харьковской и Одесской. Дольше других может сопротивляться «Днепропетровский каганат», но и это не факт. Более того: в переформатированное пространство могут оказаться включёнными и Сумская, Кировоградская, Полтавская, Черниговская области, а потом и Киевская. Да мало ли…

– Какой вы её представляете в будущем?

– Новороссия будет представлять собой в духовном плане часть Южной Руси, сильно интегрированную с Россией и её союзниками – духовно, экономически, культурно, языково и в военном плане. Название очень символично: Новая Россия. Европейские СМИ так теперь и пишут: New Russia. Я – человек русской имперской парадигмы, рождён в СССР, присягал Советской армии (как выпускник технического вуза, ХИРЭ, офицер запаса). Я убеждён, что наивысшей степени суверенизации малороссы, в том числе и мои предки (среди которых немало малороссов), достигали в составе Российской империи. Наивысшим расцветом субъектности украинской государственности считаю период УССР. Но свидомиты сочли это «тюрьмой народов». А это гнусный обман и тщетный самообман. А кроме того, свидомые бездарно распорядились наследием, упавшим им в руки в 1991 году. Вместо того чтобы строить федеративное государство с двумя равноправными языками, они с неонацистским рвением стали городить моноэтническое, моношароварное псевдообразование, основанное не на позитивной созидательной программе, а на отрицании и ненависти. К чему это привело – мы видим.

Беседу вёл Виталий СВЕТЛЫЙ, ХАРЬКОВ