Инициатива Национального союза писателей Украины закрыть киевский музей Булгакова вызвала дежурные отклики в российских медиа и саркастические в соцсетях. Наше общество уже привыкло к подобного рода новостям. А вот на Украине дискуссия разгорелась бурная и знаковая. Попробуем разобраться в её сути.
Идея вызвала конфликт, и нам важно понять, между какими группами. Итак, инициатор – Михаил Сидоржевский, руководитель писательского союза и главный редактор «Украинской литературной газеты».
Конечно, всякое обобщение хромает, но всё-таки обобщим: идею закрыть музей поддерживают в основном приверженцы радикального национализма. В российских, да и украинских соцсетях эту публику называли хуторянами, селюками, жлобьём, однако такие характеристики представляются неточными. Перед нами скорее каста интеллектуалов, генезис которой можно проследить, обращаясь и к мазепенщине XVIII века, и к Кирилло-Мефодиевскому братству ХIХ века, и к разнообразным националистическим и фашистским движениям первой половины ХХ, но, чтобы не «множить сущности», поставим точку отсчёта в конце 1980-х, во времена перестройки, когда на площадке Народного руха Украины, по сути, была оформлена современная идеология – дистанцирования от России.
Опираясь на эту идеологию, и утверждают сегодня, что Булгаков – «один из предтеч печально известного Русского мира» и это «ярко отражается в его опасных книжках».
Тогда же, в 1989-м, возник в Киеве музей Булгакова, он тоже своего рода памятник перестройке. Увековечивание Булгакова состоялось как часть кампании возвращения литературных имён, Булгаков презентовался писателем, «запрещённым» в СССР. Кавычки указывают на то, что при всей драматичности судьбы Михаила Афанасьевича это определение не вполне справедливо, хотя и настойчиво эксплуатируется до сих пор. В том числе и в споре вокруг музея. Адвокаты Булгакова используют аргумент, что идея запрета – калька советской практики (в стране, проводящей тотальную декоммунизацию, звучит убедительно).
Такой риторический приём вошёл в моду. Когда нет свежей мысли, можно сравнить какое-нибудь негативное явление с чем-нибудь из советского прошлого. Директор киевского музея Булгакова Людмила Губианури высказалась так: «Союз писателей, думаю, использовал не всё своё оружие. Перед тем как инициировать закрытие музея Булгакова, они должны были бы инициировать исключение Булгакова из Союза писателей и лишение гражданства за антисоветскую деятельность. Чем они и занимались в течение своей богатой истории…»
Тем же путём пошёл и Союз писателей, отвечая известному украинскому блогеру, который назвал инициаторов закрытия музея мракобесами: «Некий современный швондер предлагает решить вопрос по-большевистски: лишить Союз бюджетного финансирования и вообще ликвидировать как «сталинский пережиток».
Вообще по части антисоветских взглядов оппоненты спора о Булгакове – единомышленники. Во времена перестройки националисты и русскоязычная интеллигенция разрушали советскую систему каждый со своей стороны.
В 80-е конфликт вокруг «имперца» Булгакова не был актуален, интеллигенция, в основе мировоззрения которой русская культура, имела гораздо больший вес. Тридцать лет ушло на то, чтобы лишить её привычных ценностей: постепенно ограничить использование русского языка, маргинализировать русскую культуру. Майдан, а потом и СВО стали предлогом для новых репрессий.
Нынешние адвокаты Булгакова не просто отдельные энтузиасты, речь идёт о лидерах общественного мнения, в совокупности весьма влиятельных и сыгравших в истории постсоветской Украины заметную роль. Что это за страта, что за явление?
В связи с конфликтом вокруг музея российские СМИ цитировали некоторых из них, показывая, что на Украине существуют альтернативные позиции. У кого-то могло даже сложиться впечатление, будто высказывания в защиту Булгакова – это проявление лояльности к России. Конечно, это не так. В своём неприятии современной России киевские адвокаты Булгакова столь же радикальны, как и ненавистники писателя. В чём же логика и мотивация защищающих? В чём расхождения с оппонентами?
Одно из направлений «линии защиты»: доказать, что история с запретом Булгакова даёт богатый материал для «путинской пропаганды», наносит удар по репутации Украины. Но это скорее дань пиар-технологиям, которые на Украине приобрели гипертрофированные формы.
Глубинные мотивы выразил политолог Владимир Пастухов, сделавший когда-то карьеру в России, запомнившийся скандалом с компанией Hermitage Capital и из России эмигрировавший: «Я коренной киевлянин и сын коренной киевлянки, считающий основным языком русский, но являющийся билингвом, с детства естественно воспринимающим украинский язык как второй, готов интересующимся прочесть Шевченко наизусть на языке оригинала. Я вырос и сложился как личность в Киеве, считаю этот город родным и не собираюсь его отдавать жлобам – как своим, так и (тем более) чужим. Я до распада СССР уехал работать в Москву, потому что не нашёл работу по специальности в Киеве, с таким же успехом мог оказаться в Тбилиси, Баку или Кишинёве (Империя была большая) – от этого я не перестал быть киевлянином. Я вместе с моим городом на этой войне, я осуждаю российскую агрессию и желаю Украине справедливой победы…»
В том же духе высказываются многие «русскоязычные» (ритуально подчёркивая пиетет к украинской культуре, непримиримость к идеям Русского мира и лично к Путину).
Киевлянин, кинопродюсер Александр Роднянский, демонстративно уехавший из России и агрессивно её критикующий, тоже в группе защитников Булгакова: «…великих русскоязычных авторов, родившихся, сформировавшихся и работавших в Украине, стоило бы считать своими. И справедливо гордиться ими. Культура страны может и должна быть разноязыкой. <…> Тем более, авторов-то сколько! Навскидку: Паустовский, Алданов, Бабель, Багрицкий, Короленко, Катаев, Ильф и Петров, Шестов, Бердяев, Гоголь, Виктор Некрасов…»
Яркие современные поэты Александр Кабанов и Ирина Евса тоже против идеи закрыть музей Булгакова, правда, они выразили свою позицию не так пространно: Кабанов – одним словом «паразиты», Евса – многозначительным перепостом в соцсетях текста политолога Пастухова. Оба поэта – звёзды, мастера, лауреаты многочисленных российских премий, завсегдатаи русских поэтических салонов, клиенты российских издательств. После 2014-го у Кабанова выходит цикл «На языке врага» с обозначением «Язык не виноват, всегда виноваты люди…». Разумеется, речь не об украинском языке и не о преступлении, скажем, в одесском Доме профсоюзов. Евса после 24 февраля становится, по сути, агентом Центра информационно-психологических операций Украины: распространяет фейки об изнасилованных русскими военными.
Так кто же все эти интеллигентные, талантливые русскоязычные ЛОМы? Все эти литераторы и киношники, деятели культуры и искусства, защищающие музей Булгакова? Кто они, если говорить о явлении, страте, хотя, конечно, всякое обобщение хромает…
Тридцать лет они пребывали на Украине только формально. Украина была им «альтернативной Россией». Они говорили по-русски (не стоит преувеличивать – в повседневной жизни русский был распространён свободно). Они наслаждались мягким климатом земель, отвоёванных империей (российской и советской), пользовались комфортной архитектурной средой в имперском стиле. От настоящей России им были нужны премии, бюджеты и публика, конвертирующаяся в роялти, кассовые сборы, успех. Им было нужно ощущение востребованности и причастности к великой культуре.
«Альтернативная Россия» (она же Украина) не несла бремени сверхдержавы. Никаких вам геополитических угроз, географических издержек. Голова занята поиском рифмы, о договорах по ПРО творческой личности думать не пристало. «Альтернативная Россия» оказалась гораздо удобнее – никаких обязательств гражданина, а улица Пушкина, памятник Жукову и тот же музей Булгакова – в шаговой доступности.
И тут они услышали о себе (приведём в переводе пару цитат из «Украинской литературной газеты»):
«Мы для них чужие. Для них чужой украинский язык, украинская история, украинская Традиция…»
«Булгакова называют гением люди малообразованные, которые не владеют хотя бы одним иностранным языком…»
«Неистовый крик и визг вокруг поблекшей фигуры империалиста Булгакова – это не что иное, как агония прошлой империи, крик её бесславной смерти…»
Последние приметы «альтернативной России» исчезают на глазах, и запрет Булгакова лишь один из маркеров этого процесса. Торжествует лозунг «Всё будет Украина». Ну что, как вам в ней?
Вадим Попов