А может, мы зря ругаем теленачальство?

Долгое время общество было уверено, что это по приказу откуда-то «сверху» на телевидении процветает культ насилия и пошлости. Ради высоких рейтингов. Однако это не совсем верно. В данной ситуации были перепутаны причина и следствие.

Ещё в 90-е годы психиатр, профессор Ю.А. Александровский ввёл термин «социально-стрессовое расстройство». Этим термином обозначался период общественной жизни, когда происходит массовая ломка привычных стереотипов. Усиливается состояние психического напряжения и дезадаптации в обществе. Рушатся привычные ценности. По сути, это глубочайшая коллективная травма, своеобразный коллективный невроз. Коллективные потрясения воздействуют на людей совершенно иначе, чем потрясения личные.

И человек начинает испытывать сильнейшее желание хотя бы ненадолго забыть о своих проблемах. Погрузиться в чужую жизнь, чтобы забыть о своей. Отсюда такой всплеск интереса к всевозможным ток-шоу и бесконечным сериалам. Хотя бы час, а поживу жизнью богатой Марианны. Или сброшу агрессию, возмущаясь поведением героини очередного «Вечера с…».

На 1991, 1993 и 1998 годы пришёлся пик завершённых суицидов. Тоже своеобразный уход от проблем. Резко увеличилось число алкоголиков. Психологически благополучный человек не пьёт. Всплеск алкоголизма в те годы играл роль душевного обезболивающего. Своеобразного антидепрессанта. Резко снизилась продолжительность жизни. Как так? Мы что, переместились на машине времени в XVI век?

Нет, не переместились. Просто состояние хронического тяжёлого стресса, ощущение беспросветности жизни обостряет многие хронические заболевания. С которыми в стабильном обществе живут десятилетиями.

Социально-стрессовое расстройство

Что же характерно для социально-стрессового расстройства? В первую очередь обесценивание человеческой жизни. Сюда корнями уходит разгул преступности. И… спокойное созерцание сцен насилия на экране. Сначала подобные сцены вызывают сильный эмоцио­нальный отклик. Потом степень выраженности эмоций притупляется, и человеку необходимо усиление стимула. Чем ужаснее картинка, тем выше рейтинги. Только законы нейрофизиологии, никакой мистики.

Наряду с обесцениванием жизни для данного периода характерны неуёмная жажда наслаждений и моральная неразборчивость. Отсюда востребованность программ с выраженной степенью вульгарности и животного раскрепощения.

В период коллективного стресса, если посмотреть работы современных психиатров и психологов, можно наблюдать несколько видов реагирования на происходящее.

Первая: это реакция абсолютной апатии. Преобладание чувства подавленности и безысходности. Таким людям, и правда, не нужен телевизор. Их ничего не интересует, почти ничего не радует.

Вторая реакция – реакция агрессии. Человек становится агрессивен, тревожен, у него снижается критичность собственного поведения. Этой группой людей несказанно востребованы боевики с горами трупов, сериалы про бандитов и мордобой в ток-шоу.

Третья реакция – уход в мистицизм, гадание, экстрасенсорику. Отсюда такой высокий рейтинг у различных программ про экстрасенсов и магов.

Четвёртая реакция на социальный стресс – уход в собственное нездоровье. Замена, так сказать, душевной боли на физическую. Отсюда колоссальная востребованность медицинских и околомедицинских программ на нашем телевидении.

Пятая реакция – желание постоянного развлечения как способа отвлечься от насущных проблем. Цель просмотра передач у таких людей предельно проста. «Уколоться и забыться», то есть сбежать в царство бесконечного веселья, конфетти и беззаботности от сложностей реальной жизни.

Даже КВН вынужден подстраиваться под данный формат. Форма подачи юмора стала другой. Раньше это было тонко, завуалированно, с долей изящного сарказма. Эдакий «хармсовский» юмор. Сейчас большинство реприз прямые, как стрела, и хорошо подготовлены. И КВН стал больше напоминать шоу, чем Клуб весёлых и находчивых.

Всё просто. Не откуда-то «сверху» идёт навязывание, а именно востребованность обществом простых, низкопробных шоу в ситуации социально-стрессового расстройства диктует телевизионному начальству формат программ, способных дать высокие рейтинги. Познавательных программ – с историей, завораживающих – практически не осталось. Особняком держится только знаменитый клуб знатоков «Что? Где? Когда?».

Правда, знатоки стали другими. Раньше это были простые ребята, студенты. Сегодня – интеллектуальная элита. В начале 80-х знатоки играли в водолазках и клетчатых рубашках. Сегодня – классический смокинг стал визитной карточкой передачи. Раньше это был больше молодёжный студенческий клуб, сегодня – камерный клуб интеллектуалов.

Раньше знатоки умели… смущаться. Звезда клуба знатоков конца 70-х, Сергей Ильин, краснел перед камерой, пряча глаза. А всего лишь известная певица в «музыкальной паузе» импровизировала, что песня о любви адресована ему лично. Смущался, хотя письма от поклонниц с объяснениями в любви ему приходили пакетами. Сегодня сложно представить себе смущение звёзд интеллектуальной игры в подобной ситуации.

Надо отдать должное гениальности Ворошилова. В 90-е годы в ответ на социальные изменения игра стала позиционировать себя как элитарный клуб интеллектуалов. Каждый хочет прикоснуться к чему-то особенному, недоступному простым смертным. На этом желании, кстати, построена маркетинговая стратегия известных домов моды, выпускающих парфюмерию. Не могу позволить себе платье от «Шанель» – куплю духи. Вроде как причастен.

Непризнание боли

Именно защитными реакциями в период социальной стрессовой ситуации и обусловлено такое количество низкопробных телепередач. Во времена СССР, когда была стабильность и базовые потребности были удовлетворены, можно было подумать о «высоком». Как писал известный психолог А. Маслоу: «…жалобы на то, что за розами в парках недостаточно ухаживают... само по себе это замечательно, потому что показывает высокий уровень жизни жалобщиков».

Когда у тебя стабильность бытия, то можно подумать о высоких материях. Почитать стихи Евтушенко или Ахмадулиной. Посмотреть фильмы Тарковского или спектакль «Дальше – тишина». Поплакать, оценить игру Раневской и Плятта. Но неужели вы думаете, что безработный американец пойдёт на эту пьесу Вины Дельмар?

Разве замученный сверхурочной работой клерк сможет оценить смысл страданий Гитель Моска в пьесе «Двое на качелях»? Не сможет. У него слишком много своих проблем. И он пойдёт на бродвейский мюзикл. На перья, зрелищность и обнажённость красивых тел. Чтобы отвлечься. Какие тут философские рассуждения, когда ипотечный кредит висит дамокловым мечом. А пьесу У. Гибсона пойдёт смотреть избранное общество. Те, у кого решено большинство жизненных проблем. И кто может, наконец, удовлетворить свои высшие потребности – в актуализации, эстетических чувствах, высших смыслах и т.д. Что нам ещё говорил старина Маслоу?

Самое печальное, что до сих пор обществу не позволяют осознать глубину трагедии. С чего начинается выздоровление? Любой психолог вам скажет: с признания проблемы. Обществу не позволяют признать, что оно пережило катастрофу. Что перенесло чудовищную трагедию – когда распалась великая держава и на нас обрушились годы хаоса и ужаса. Те самые, «святые» 90-е!

Если вы обозначите распад СССР как трагедию, то многие СМИ моментально обвинят вас в «совковости», антидемократичности. Потому что, если назвать вещи своими именами, они обретут вполне определённый смысл. И это уже не «свобода» и освобождение от «оков тоталитаризма». А масштабная трагедия, масса поломанных человеческих судеб. Этого допустить невозможно. Поэтому вы просто не имеете права страдать по стабильной, сытой жизни периода СССР!

Замалчивая проблему, общество не может выйти из социального кризиса. Нам необходимо признать, что случилась трагедия. К счастью, это начинает понимать и руководство нашей страны. На встрече с детьми в образовательном центре «Сириус» В.В. Путин, отвечая на вопрос о событии, оказавшем на него самое сильное влияние, честно признался: развал Советского Союза. Признание – путь к выздоровлению общества. Все грандиозные планы по возрождению мощи нашей страны возможны только руками здоровых людей. Надломленные, они не справятся даже с самой лучшей стратегией.

Так что не удивляйтесь той вакханалии, которая царит сегодня на телевидении. Сегодня фильмы, спектакли и телепередачи не исполняют роль флагмана, совести или путеводной звезды, как в Советском Союзе. Теперь это просто обезболивающее. Антидепрессант. Нам больно, и примитивные ток-шоу или низкопробный юмор – единственная возможность ненадолго забыться.