Спустя полвека Дэвид Кроненберг вернулся к одной из своих первых работ, чтобы переосмыслить заложенные в ней концепции. При этом режиссёр утверждает, что «Преступления будущего» не является ремейком одноимённой картины 1970 года, несмотря на схожую тематику и идентичное название. Хотя идейная связь фильмов прослеживается без труда – автор вновь обращается к теме трансгуманизма, используя провокационные идеи и образы.
Кроненберг рисует поистине страшное будущее, ужасающее не глобальными катастрофами, новыми мировыми войнами, восстанием роботов или даже нашествием пришельцев с восемью щупальцами и жучиными глазами. В «Преступлении будущего» распад человечности изображается сквозь призму инфантильного мечтания о светлом будущем. А человечество теряет себя вместе с избавлением от страхов, страданий и болезней. Люди здесь не болеют, не ощущают боли, но вместе с тем утрачивают и представление о былой морали, даже не создавая взамен неё новую. Они существуют в этической пустоте, ограниченной лишь рядом бюрократических норм, сохранившихся словно по инерции.
Мы наблюдаем за деятельностью Сола Тенсера (Вигго Мортенсен), великого художника своего времени, и его помощницы (Леа Сейду), живущих в эпоху сорвавшейся с цепи эволюции, когда человеческие тела научились спонтанно выращивать в себе новые органы. Биологические образования, назначение которых подчас непонятно, а главным и, судя по всему, единственным искусством стало их публичное удаление из тел. Цивилизованное невежество – ещё одно новое средневековье, превратившее новый виток эволюции в потеху для скучающей и пресыщенной толпы. Подчас лента очень откровена, напоминая один из зацикленных на телесности фильмов ужасов вроде недавнего «Титана» Жюлии Дюкурно, но у Кроненберга и обнажённая натура, и подобие насилия не становятся самоцелью, а лишь подчёркивают основной посыл.
Ключевая драма фильма состоит в том, что эмоционально деградирующее человечество упорно держится за совершенно пустую форму учёта стандартного набора внутренних органов, в то время как преступниками становятся люди трансформировавшиеся, чтобы приспособиться к новому техногенному миру, преобразившие свои тела для питания пластиком и токсичными отходами. В научной фантастике часто противопоставляются образы человека и постчеловека, эволюционировавшего и пришедшего заменить устаревший образец, однако Кроненберг переворачивает привычную парадигму, где постчеловек безумно далёк и непостижимо холоден. Его новая версия человека испытывает чувства и живёт надеждой, поскольку она – будущее человечества, среди людей, растерявших всё, что делает их людьми, даже физическую близость заменив хирургическим вскрытием.
Распад или эволюция? Фильм Дэвида Кроненберга с предельной точностью препарирует идеи трансгуманизма – с одной стороны, не отрицая, что наше будущее не заканчивается на форме сегодняшнего человека, предвосхищая возможное грядущее преображение человека, но, с другой стороны, предостерегая от проблем, связанных с техногенной эволюцией homo sapiens. В нём отражается и современный конфликт информационной эволюции с неспешно ковыляющим за ней развитием внутреннего мира человека. Уже в нашем настоящем становится заметно, что человечество перестало успевать за развитием технологий, из-за чего огромный потенциал информационной революции, подарившей нам компьютеры и интернет, используется основной массой человечества до ужаса примитивно, и в первую очередь для незатейливого, а иногда и вовсе убогого развлечения.
А Кроненберг хочет найти человека там, где его уже быть не должно, и, как в первых «Преступлениях будущего», в финальных кадрах подчёркивает важность ощущения страдания и сострадания, неожиданно возвращая героя и Адриана Трипода в 1970 году, и Сола Тенсера в 2022 году к ощущению того, что они всё ещё люди. И как ни удивительно, но при всей провокационности каждого из фильмов главная их идея заключается в надежде на то, что человечность не покинет человека, какую бы он форму ни принял.
Николай Трябин