Анар. Амулет от сглаза // Роман-газета. – 2020. – No4.

Нельзя сказать, что творчество народного писателя Азербайджана Анара (полное имя Анар Расул оглы Рзаев) совсем незнакомо русскому читателю. Рассказы и повести Анара о любви и судьбах «маленького человека» были известны в России ещё в советские времена.

Герой повести «Комната в отеле», с которой начинается книга, Керим – преподаватель бакинского вуза. Он сделал открытие, что на земле нынешнего Азербайджана двумя тысячелетиями ранее «жили люди, говорившие на тюркском, обитало племя «Баят» – род вещего Горгуда, великого Физули, к тому же обладавший своей письменностью… И миграция протюрок проистекала, может быть, не с Востока на Запад (как считалось ранее), а с Запада на Восток». Казалось бы, борьба с «пантюркистами» и «панисламистами» осталась в далёком прошлом, но скромного учёного оттёрли от признания, а его идеи присвоили себе те, кто ещё вчера разоблачал исследователей, видевших единство тюркских народов.

Слёзы наворачиваются на глаза, когда читаешь о том, как Кериму, приехавшему в Стамбул заработать на приданое дочери, нагло отказывает ещё вчера приглашавшая его научная конъюнктурщица, декан Бехиджа-ханым. В последние часы жизни в жалком гостиничном номере Стамбула герой размышляет о поэзии, о божьих дарах, о добре и зле, о смысле жизни и о смерти.

Последней оптимистической точкой «Комнаты в отеле» становится газетное сообщение: «Ныне в бесконечной мгле Вселенной мерцает и небесное тело, носящее имя талантливого азербайджанского учёного Керима Аскероглу».

В двух последующих повестях Анар использует достижения постмодернистской прозы, мифопоэтические образы тюркского фольклора, обращается к вечным фигурам мировой литературы.

Повесть «Белый овен, чёрный овен» строится на сюжете азербайджанской «Сказки о Мелик-Мамеде». Белый баран – воплощение добра, чёрный – зла. Первая часть повествования – это подробнейший рассказ о праздновании Навруза в далёком будущем. Тележурналист и телережиссёр Мелик Мамедли живёт в территориально целостном Азербайджане, оставившем позади благоденствующие Арабские Эмираты. Здесь нет безработных, изгоев. Семья Мелика, хотя и отмечает праздник порознь, живёт счастливо. Жена Мелика готовит постановку оперы «Кёроглу» в Каракалпакском театре в Узбекистане. Сам Мелик устраивает грандиозное шоу: всадник на белом коне зажигает факел от природного огня, скачет с ним в Баку, к исторической Девичьей башне. По всему Азербайджану зажигаются огни. На площадях выступают канатоходцы, силачи, борются на поясах богатыри, идут поединки на мечах. Подробно (может быть, слишком подробно для русского читателя) описываются прекрасные исторические места Баку и вымышленные объекты будущего (Диснейстан, Пантеон, Тюркский музей).

Финал первой сказки предельно оптимистичен: мы «выстояли, выдюжили, выжили и трудами праведными вырвались к светлым дням, добились благоденствия. Пусть оно продлится на веки вечные».

Действие второй сказки происходит в тот же день, с тем же персонажем. Но теперь чёрный овен уносит Мелика Мамедли в царство мрака. Баку расчленён на зоны: первая носит старое имя города – Бади-Кубе; вторая – Бакинская коммуна, третья – BAKU-SITI. Семья Мелика разъехалась по зонам. А самому Мамедли волшебник Эрхан достаёт пропуска во все три зоны.

В мусульманской зоне разрушены прекрасные старые улицы и уничтожено хранилище рукописей. Писать разрешается только на арабско-исламском алфавите. Живущая здесь жена Мелика не должна считать его мужем: они не заключили брак по шариату. От детей она отказалась: они «отступники на услужении у кяфиров». Всё время героя сопровождает соглядатай.

В Бакинской коммуне царствует кириллица. Улицы, носившие имена национальных деятелей, переименованы. Национальность отрицается. Знаменитый дастан «Деде-Горгуд» объявлен антинародной сказкой, как и произведения писателей древности. Действует Тайный сыск коммуны – Пролетарский патруль. Недовольных ссылают в концлагерь на остров. Писатель рассказывает о якобы происшедших событиях, теперь кровавых (гражданская война в Баку, подрыв нефтепровода, взрыв на Армянской АЭС, подрыв Мингечаурской плотины).

Не менее фантастично и ужасно выглядит BAKU-SITI. Здесь живое заменено техникой. Преобладает английская речь. Любимая дочь путешественника Мелик зарабатывает стриптизом. Даже музыка заменена на брик-брак. У героя «ни кола, ни двора, ни очага, ни семьи… ни народа… ни родины… Будущего не было». Но Эрхан говорит, что «Мелик-Мамед мог бы, оседлав белого овна, выбраться в светлое царство. У вас пока есть этот шанс». Завершается повесть словами, что «коня нужно догнать»…

Обращение к фольклору и Корану ещё более осложняется в заключительной повести «Амулет от сглаза». Её смысловой стержень – переосмысленная легенда об Ахримане, ангеле зла, и Ормузде – ангеле добра. Главный герой повести, Ахлиман по прозвищу Ахриман, испытывал в жизни много зла: издевательства богатого одноклассника Насиба, побои отца, предательство членов учёного совета... Всё это ожесточило Ахримана, и он, обладавший мистической способностью сглаза, возомнил себя богом и отмстил своим врагам.

Лёжа в могиле (в повести много мистических невероятностей), герой размышляет о Добре и Зле. Ахриман поднимается на гору Асхаби-Кяхф, усыпляющую, по преданию, на века путников, дабы показать им, как преходящи земные ценности. Встречается с умершим и ожившим ДириБабой. Мудрец внушает собеседнику, что в каждом человеке существует не только Ахриман, но и Ормузд. В жизнь героя повести вторгается представитель органов, человек со шрамом, призывающий уничтожить волшебный ковёр.

В финале срывается с балкона красавица Айдан, совершающая по ночам лунный танец. Рассыпается в момент её гибели подаренный Дири-Бабой амулет от сглаза. Движимый раскаянием, Ахлиман сталкивает себя с балкона. Закончившись гибелью героя, повествование возвращается к первым главам, где похороненного Ахлимана выкапывают из могилы. «Но чьё это возвращение, – спрашивает Анар. – Ормузда? Или Ахримана? Добра или зла? Может, их обоих?»

Чтение повестей требует от читателя соотнесения описываемых событий с восточными преданиями и цитатами из европейской классики. Из повести в повесть переходят упоминания о великом эпосе азербайджанцев «Книга моего деда Горгуда». Наряду с великими восточными авторами (Мухаммед, Будда, Конфуций, Низами) в своём творчестве Анар обращается и к европейцам (Монтень, Шекспир, Достоевский, Пруст, Фрейд, Томазо Альбинони и др.).

Порой имён так много – вдобавок к ним едва ли не на каждой странице помещаются совершенно необходимые для русского читателя комментарии, – что эстетическое единство повествования едва не разрушается.

Но если читатель сумеет преодолеть эту незначительную трудность, то получит большое удовольствие от знакомства с прежним и новым творчеством великого азербайджанского писателя Анара.