3 сентября, в день 75-летия окончания Второй мировой войны, в цикле «Наблюдатель» Фёкла Толстая беседовала с архивариусами об исторической памяти и влиянии на неё архивных документов. А начала ведущая передачу, сообщив, что 6 мая ФРГ передала России около 20 тысяч фотодокументов времён Великой Отечественной войны.
«Что нового из архивов, рассекреченных в последнее время, мы узнаём?» – так сформулировала первый вопрос Толстая.
Игорь Пермяков, директор Государственного архива новейшей истории поделился сильным впечатлением от документов помощи гражданам стран Восточной Европы, только что освобождённых Красной армией. Он назвал несколько цифр (жаль, скороговоркой) количества поставленного продовольствия, фуража и оказанной ветеринарной поддержки для увеличения надоев молока для детей. Обратил особое внимание на факт отгрузки продовольствия самолётами, но при этом не упомянул, что народы СССР в это время, по сути, голодали.
Мы часто говорим, что проигрываем Западу в информационной войне. Неудивительно! Сразу же возникает вопрос, которой и был задан ведущей в середине программы: почему же мы (СССР и Россия) открыли не все архивы, связанные со Второй мировой войной? От себя добавлю: почему долгое, очень долгое время (75 лет) умалчивалось об убойных цифрах помощи населению стран, которые фактически воевали и трудились на благо фашистской Германии? Вспомним танки, произведённые на заводах «Шкоды», нефть, добытую румынскими рабочими для этих танков, и польских, венгерских, румынских, чешских солдат в составе вермахта. О советской помощи надо было кричать каждый день, каждый год, вдалбливая в молодые головы Восточной Европы с 1945 года, что их спасли от рабства, голода, холода «русские оккупанты» (так они нас сейчас называют). Следствием этого замалчивания, видимо, и стала настоящая кампания вандализма по отношению к советским памятникам плохо воспитанных молодых людей Восточной Европы.
Ответ Игоря Пермякова можно разбить на два. Во-первых, гриф секретности давался для сохранения этих документов. Видимо, все остальные просто-напросто уничтожались. Во-вторых, процесс снятия грифа секретности очень трудный и долгий. Должна быть сформирована комиссия из экспертов – представителей разных министерств и ведомств, по итогам рассмотрения составлялся акт. Всё так и всё правильно. Каждая работа требует времени, сил и сосредоточенности, за которые чиновникам и платят зарплату.
В апреле-мае этого года по ТВ прошёл репортаж о новой порции рассекреченных Минобороны документов. В качестве иллюстрации показывают фото маршала Малиновского на командном пункте 2-го Украинского фронта. И тут же возникают недоумённые вопросы: «В чём секретность этого фото? Неужели для снятия его «секретности» должно пройти 75 лет?»
В связи с этим вспоминается старая история о молодом и опытном хирурге. Привезли группу раненых солдат. Молодой хирург подошёл к первому с краю и стал оказывать ему помощь. А в это время десятый по счёту умер. Опытный же хирург осмотрел всех, выделил с наиболее опасными травмами и ранами, а самого тяжёлого принялся оперировать. Так, наверное, надо поступать и с архивами. Говорить о продовольственной помощи, о нашей Победе, которая ярко свидетельствует о преимуществах социалистического уклада жизни, надо не откладывая в долгий ящик. А не через 75 лет.
«Наблюдатель» с немецкой стороны – историк Матиас Улль, научный сотрудник Германского института в Москве, – говорил о полном снятии в ФРГ секретности с документов Второй мировой войны. Этот факт подтверждает и французский историк Анни Лакруа-Риз, заслуженный профессор современной истории в университете Дидро. Ключевая фраза в её интервью, данном газете «Суть времени», такова: «Возвращаясь к вопросу об исторической правде, я ещё раз подчёркиваю, что на Западе всё известно и достаточно изучено. Только этой правде не оставлено никаких шансов прорваться к людям».
Прорываться к людям должны рассекреченные наши архивы, а мы… безоговорочно проигрываем информационную войну.