Сад любви и мудрости - 2

Юный ашуг с сазом

Ашуг ГУРБАНИ

Ашуг ГУРБАНИ
(1470–1550)

ФИАЛКИ
Так принято, прекрасная пери,
Срывают раннею весной фиалки,
Букет рукою белой набери –
Украсят ворот расписной фиалки.

Они сначала в небесах росли,
Их ангелы собрали для земли,
Да жаль, что так немного донесли –
Наперечёт передо мной фиалки.

Ты не казни разлукой Гурбани,
Он, безутешный, горбится, взгляни.
Не от разлуки ль гнутся и они –
Прямой не встретить ни одной фиалки!

ТЕБЯ
Как плавно, как славно идёшь, Салатын!
Невежды словами заденут тебя.
Старайся не слишком бросаться в глаза –
Дурными глазами заденут тебя.

Поляною снежною выглядишь ты,
Хребты заслоняли тебя, как щиты,
А ныне в низину сошла с высоты –
Тут солнце с ветрами заденут тебя.

Ты наглухо кофту свою застегни,
А косы повыше в узлы затяни,
А то до земли достигают они
И, пыльные, сами заденут тебя.

СКАЗАЛА ОНА
Сказал я: – Красавица, есть разговор…
– Пустое изрёк ты, – сказала она.
Сказал я: – Ты только взгляни на меня.
– Смешной дурачок ты! – сказала она.

Сказал я: – Отдать тебе очи готов.
Сказала: – Не надо мне диких цветов.
Сказал я: – Ты – наша, и небо – наш кров.
– Пошёл бы прилёг ты, – сказала она.

Сказал я: – Ты стала моею бедой.
Сказала: – Любовь твоя схожа с водой.
Сказал я: – Состарился я, молодой.
– От правды далёк ты, – сказала она.

Сказал я: – Забудешь – не вынесу мук.
Сказала: – Мне помнить тебя недосуг.
Сказал я: – В огне Гурбани твой ашуг.
– Слепой мотылёк ты, – сказала она.

ЖЕЛАЮ
Красавицам на свете нет числа –
Я выбрать подходящую желаю,
Орлицу нравом, возрастом – дитя,
Навстречу мне летящую желаю.

Певучий голос спутницы моей
Быть должен исцеленьем от скорбей.
Пусть греет руки на груди своей,
Стыдливую, изящную желаю.

Как маковое зёрнышко, черна,
Меня дурманить родинка должна.
Лучистую, как солнце и луна,
Мне одному светящую желаю.

Я умоляю – прекрати мятеж,
И без того я стал тупей невежд.
Утешь меня, пожалуйста, утешь.
Я так тебя, манящую, желаю!

ТРЕПЕЩУТ
Я плачу, я рыдаю день и ночь,
Потоки горьких слёз моих трепещут,
Весною изнывают соловьи,
И розы, призывая их, трепещут.

У женщин есть два взгорка, два холма,
Душистых, словно дыньки-шамама,
Они лишают нас, мужчин, ума
И, как птенцы, в руках мужских трепещут.

Венчает слава тех, что помнят честь,
Что могут сердце по глазам прочесть
И помогают, сколько силы есть,
С тобой при виде ран твоих трепещут.

Меня сумеет только та увлечь,
Что может имя доброе беречь.
От ежедневных задушевных встреч
Сердца сильнее у двоих трепещут.

Есть поцелуй, сулящий забытьё,
Но раньше губ твоих к лицу её
Дыханье прикасается твоё,
И локоны её в тот миг трепещут.

НЕ ОТДАМ ТЕБЯ
Я даже собственной душе бессмертной,
Как посторонней, не отдам тебя.
Не только за цветник иль сад, но даже
За рай земной я не отдам тебя.
Ты, милая, в горах подобна лани,
В степях же ты прекрасна по-джейраньи,
За всё, что есть в богатом Дагестане,
Я, восхищённый, не отдам тебя.

Из-за любви приму любую рану,
Пусть не слезами – кровью плакать стану,
Но и царю-пророку Сулейману
За трон с короной не отдам тебя.

ЛИКУЕТ
Пусть в этом мире первые цветы,
Что только распускаются, ликуют!
Пусть ветры, что на кудри щеголих
Ватагою бросаются, ликуют!

Пусть на озёра синие скорей
Слетятся стаи белых лебедей!
Пусть юноши и девушки смелей
Друг дружке откликаются, ликуют!

Кто видел сад любви, тот знает сам:
Не сосчитать плодов запретных там.
Пусть руки, что к загадочным плодам
Свободно прикасаются, ликуют!


Ашуг Аббас ТУФАРГАНЛЫ
(1570–1645)

НЕ ОБИДЕЛАСЬ
Выходишь на свиданье – так пройди,
Чтоб на тебя дорога не обиделась.
Целуйся так, чтоб не болел язык,
И нёбо, ради бога, не обиделось.

В саду весеннем ожидаю я,
Приди ко мне, любимая моя,
Но не вспугни случайно соловья,
Чтоб роза у порога не обиделась.

Ты превосходишь всех красой своей,
Пусть над тобой кружится соловей…
Не вей рассветный ветерок, не вей,
Чтоб чёлка-недотрога не обиделась.

Настанет и для хмурых светлый час,
Подруга вспомнит, навестит и нас,
Так гостью обними тогда, Аббас,
Чтоб не нашла предлога, не обиделась.

ПЕРИ
Ты, словно солнце, озаряешь кряжи,
Вставая утром у ручья, Пери.
Кто обо мне тебе дурное скажет,
Того ужалит пусть змея, Пери!

Служить тебе прилежно сердце радо,
Отваживать и гнать меня не надо,
Мне горько, но мне сахар – не услада,
Твоих гранатов жажду я, Пери.

Возьми сурьму, пускай бровям пристанет,
Скрути чалму, пускай кудрям пристанет,
Мой стих пускай твоим ушам пристанет,
Дочь гурии, Пери, моя Пери!

НЕ НАДО
Лицо любимой, как луна,
С ним учинять затей не надо,
Тому, кто губы целовал,
Ни мёда, ни сластей не надо.

Ложь не к лицу обоим нам –
Я верю ей и верен сам.
Где слово нерушимо, там
Расписок-векселей не надо.

Душа родная нас поймёт,
Не вынуждая нас, поймёт,
Сама, страдая, нас поймёт,
Намёков ей давать не надо.

ПОРА
И вот наступили весенние дни,
Тюльпаны в горах заалели – пора.
Душистые розы в саду расцвели,
Птенцы-соловьи осмелели – пора.

Теперь бы остаться с тобою вдвоём
Нам в домике скромном, укромном твоём,
Дала б ты мне чашу с весёлым вином,
Отведать вина, в самом деле, пора!

Уткнуться б в колени твои головой,
Постель приготовь, колыбельную спой,
Малышка моя, колыхаться с тобой
Аббасу в одной колыбели пора.

ЛЮБИМАЯ
Давно я покинул родные края,
Устал одиноко скитаться, любимая!
Влюблённые пары встречаю порой,
И мне бы с тобой миловаться, любимая!

Мы тайно с тобою друг другу клялись,
Да, видно, иную таила ты мысль.
За весть от тебя я отдам свою жизнь –
Сильнее нельзя стосковаться, любимая.

По белому свету блуждаю, скорбя,
Я целую вечность не видел тебя.
Не ведаю, чем я обидел тебя, –
Не мог я с тобой столковаться, любимая.

Вздыхаю о веке коротком земном,
И родину я вспоминаю, и дом.
Сперва бы тебя повстречать, а потом
Согласен я с жизнью расстаться, любимая.

НЕ НРАВИТСЯ
Какое время! До чего мы дожили:
Вороне сокол молодой не нравится,
Родитель – сыну, мать – родимой дочери,
Свекровь – невестке золотой не нравится.

Одним в пустыне тернии колючие,
Другим – ковры и розы наилучшие,
Одним по нраву даже бязь линючая,
Другим атлас и шёлк с парчой не нравятся.

Один всегда в труде, не знает праздности,
Другому – развлечения да радости,
Одним бы хлеба безо всякой разности,
Другим же чистый мёд густой не нравится.

Одних людей встречай приветом, ласкою,
Другим же из глазниц глаза вытаскивай.
Позор тебе, Аббасу Туфарганскому,
Такой ашуг – карге седой не нравится!


Не останется
Разойдись, туман! Идёт весна.
Снег лежать беспечно не останется,
Жизнь подобна женщине, что нам
Верной безупречно не останется.

Славен чернобровыми наш край.
Где же птица счастья – угадай!
Мир наш – это караван-сарай,
В нём никто навечно не останется.

Нелегко пустынею идти,
И, однако, ты, Аббас, учти:
В том, кто сбился с верного пути,
Прямоты сердечной не останется.


Сары АШУГ
(1605–1645)

* * *
Я – ашуг, добудь огня,
Так нам не раздуть огня.
Попади, судьба, мне в руки –
Изведу, как ты – меня.

* * *
Я – ашуг, попал в тиски,
Кто-то мне сдавил виски.
Я построил дом из горя,
А ограду – из тоски.

* * *
Я – ашуг, я петь не рад
На такой печальный лад:
Нет ни роз, ни соловья –
Пропадёт пускай и сад!

* * *
Я – ашуг, в груди огонь,
Воет взаперти огонь.
Я сказал: «Посторонись!»
Не сказал: «Войди в огонь!»

* * *
Я – ашуг, родник – не мой,
Камни, озорник, не мой.
Всё, что скажут, очи скажут, –
У меня язык немой.

* * *
Я – на солнце, ты – в тени,
В тень меня перетяни.
Казнь единожды вершат,
Ежечасно не казни.

* * *
Я – ашуг, летит пыльца
И на лань, и на ловца.
Волосам своим скажи,
Пусть отпрянут от лица.

* * *
Я – ашуг, дружу с весной.
Жемчуг дружит с глубиной.
На земле красавиц много,
Привяжусь душой к одной.

* * *
Я – ашуг, тружусь весной,
Сад возделываю свой.
В летний зной придёт подруга –
Отдохнёт в тени густой.

* * *
Я – ашуг, беду проспят,
Грозную звезду проспят.
За любовь к весенней розе
Соловей в саду распят.

* * *
Я – ашуг, давай споём
Потихонечку вдвоём,
Мне б гостить зимою – в доме,
А весной – в саду твоём.

* * *
Дайте птице поклевать.
После будем кольцевать.
Чмокать в щёку – мало проку,
Надо в губы целовать.

* * *
Я – ашуг, мой взгляд угас,
Наступает смертный час.
Мы бы сами не расстались –
Разлучили силой нас.

* * *
Лекарь лечит, я пою,
С песней легче, я пою.
Горы не дают увидеть
Мне любимую мою.

* * *
Я – ашуг, пою давно,
Грусть ношу свою давно,
Что белянка, что смуглянка –
Если любишь, всё равно.

* * *
Я – ашуг, не устою,
Я до срока устаю.
Тот, кто дружит с негодяем,
Половинит жизнь свою.

* * *
Я – ашуг, в любом кругу
Это вслух сказать могу:
Лучше пусть погибнет сад,
Чем достанется врагу!

* * *
Звонкий голос у меня,
Тонкий волос у меня.
День иной столетью равен,
Год иной не стоит дня.

* * *
Сад лелея и храня,
Не терял ашуг ни дня.
Иногда в саду зелёном
Вспоминайте и меня.


Ашуг АБДУЛЛА
(1635–1712)

ПРОШЛА
Уснул я сном мертвецким, не иначе,
Проснулся – надо мной весна прошла.
Вокруг любимой было сорок спутниц,
С фиалками в руках она прошла.

Печаль моя, как дымка, не растает,
Наоборот – лавиной нарастает,
Над ловчим проплыла лебёдок стая,
Да слишком поздно тяжесть сна прошла.

Не может больше Абдулла крепиться,
Его любимая исчезла, словно птица.
Никто с моей прекрасной не сравнится,
Она такая в мир одна пришла.

ЖЕЛАЕТ
Твоя неотразима красота –
Такая, будто ослепить желает.
Обиженное сердце приласкай,
Оно смириться, уступить желает.

Рассветным ветрам дуть, не перестать,
На тонком стане поясу блистать,
Тот, кто влюблён, готов и нищим стать,
Кто не влюблён – добро копить желает.

Явился в гости к милой Абдулла,
Его волна смущенья обдала.
Мне чашу дай – не то сгорю дотла,
Душа хотя б глоток отпить желает.

БАГРЯНЫЙ
Слетелись в сад весенний соловьи –
Воспряли розы, стал цветник багряным.
Любимая румянцем залилась,
Стал потому и воротник багряным.

Что над водою? Облака плывут
Иль лебеди летят плескаться тут?
По-юношески вспыхнул старый пруд
И от смущенья стал родник багряным.

Я у любимой побывал – и вот
Теперь она проведать нас идёт.
И путь от поворота до ворот
Готовно под ковром поник багряным.

Должно быть, от волненья и любви
Огонь растёкся у тебя в крови.
Так покраснели родники твои,
Что подбородок стал на миг багряным.

Я – Абдулла, покорный однолюб,
И в обхожденье ласков, а не груб.
А тут как будто вырвали мне зуб
И, заплетаясь, стал язык багряным.