Наблюдая за развивающимися в Белорусии событиями, задаёшься вопросом: а почему белорусы ничего не громят, не бесчинствуют? Если, конечно, говорить о большинстве протестующих, если оставлять за скобками отъявленных радикалов… Почему не грабят магазины, как в Америке, не жгут автомобили, как во Франции? И невольно задумываешься о культуре.

В энциклопедическом словаре (будь он русским, французским или английским) однозначного определения культуры нет. Изначально это древнее латинское понятие употреблялось в области сельского хозяйства как антоним «дикой природы». Потом римляне стали использовать его в словосочетаниях, подразумевающих улучшение чего-то: «культура языка», «культура поведения». Цицерон называл философию «культурой души».

«Культура» как самостоятельное понятие стала, по сути, применяться лишь в начале XIX века. Но в Германии. А в немецком сознании понятие «культура» концептуально противостоит понятию «цивилизация». Кант, например, видел в развитии цивилизации отрыв от культуры. Цивилизация была для него «внешним», или, если угодно, «техническим» типом культуры. Он считал, что разрыв между культурой и цивилизацией является для человечества причиной многих бед. Но это, повторяю, сугубо немецкий подход к проблеме. Ни французы, ни англичане так не мыслят.

В России слово «культура» стало употребляться в середине XIX века. Академик Велланский охарактеризовал понятие так: «Природа, возделанная духом человеческим, есть Культура... Предмет Культуры составляют идеальные вещи, а предмет Натуры суть реальные понятия». В духе древних римлян Велланский противопоставлял Натуру, то есть Природу, Культуре.

А вот что писал Николай Бердяев уже о нашей, демократической, скажем так, культуре: «В жизни общественной духовный примат принадлежит культуре. Не в политике и экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряется ценность и качество общественности. Давно уже происходящая в мире демократическая революция не оправдывает себя высокой ценностью и высоким качеством той культуры, которую она несёт с собой в мир. От демократизации культура повсюду понижается в своём качестве и в своей ценности. Она делается более дешёвой, более доступной, более широко развитой, более полезной и комфортабельной, но и более плоской, пониженной в своём качестве, некрасивой, лишённой стиля. Культура переходит в цивилизацию. Демократизация неизбежно ведёт к цивилизации. Высшие подъёмы культуры принадлежат прошлому, а не нашему буржуазно-демократическому веку, который более всего заинтересован уравнительным процессом. В этом плебейском веке натуры творческие и утончённо-культурные чувствуют себя более одинокими и непризнанными, чем во все предшествующие века…»

В советском лексиконе появилось выражение «культурный человек». Оно говорит не о том, что человек образован, а о том, что хорошо воспитан. Его противоположность – «быдло». «Интеллигенция» – тоже типично русское понятие, которое таким и вошло в европейский лексикон: intelligentsia. Солженицын определял его по-своему – образованщина…

Минская протестующая толпа ведёт себя (пока я пишу) «культурно», «интеллигентно». Она, видимо, не знает, что существует целая «культура противостояния», или «культура протеста». Белорусский ОМОН, который так бил людей в первые дни, тоже не подозревает, наверное, о существовании «культуры насилия». А ведь о «языке насилия» написаны целые трактаты.

Меня поразила послушность минских митингующих. Они по звонку приходят, по звонку уходят, одеваются как им указывают. И мне невольно вспомнился давно прочитанный классический труд Гюстава Лебона «Психология толпы». В интеллектуальном плане книга несколько устарела. Он издал её ещё в 1895 году. Гюстав Лебон был реакционером своего времени. Но иные аспекты его труда цитируются и изучаются. Так, он пишет, например: «Толпа следует не за тем, кто говорит ей правду, а за тем, кто даёт ей прельщающую иллюзию…» Неплохо, да? И вот ещё: «Формулы избавляют толпу от необходимости думать. Формулы неизменны, но подбор слов должен соответствовать времени. Слова должны быть благозвучными: «братство», «равенство», «демократия». Лебон не знал, что эти «благозвучные» слова будут без устали употреблять в ХХ веке и коммунисты, и фашисты, и демократы, и консерваторы, и либералы. Каждый по-своему их наполняя.

Сегодня они звучат по сигналу на улицах и площадях Белоруссии.