Ничем особенным нынешний сезон не отличается: одни и те же программы, давно известные исполнители. Событие одно – осенний сольный концерт Михаила Плетнёва в зале Сергея Рахманинова. Плетнёв всегда мало считался со всякими условностями и поступал так, как ему хотелось. В программе Бетховен и Лист. Причём многие пьесы Листа вообще не значились на афишах десятилетиями. И свидетельствовали о незаурядности замысла пианиста. Слушатели не обманулись. Плетнёв предстал серьёзным, глубоким, оригинальным мыслителем. Это был монолог пианиста. Не случайный. Лист, как известно, положил начало сольным выступлениям музыкантов, а Плетнёв (отваживаются на это очень немногие) откровенно и просто напомнил о вечных вопросах бытия, о жизни и смерти. Монолог-размышление касался самых сокровенных раздумий любого человека, был необыкновенно поэтичен, строг и прямодушен. Таков сам пианист. Личностное присутствие Плетнёва в любой программе всегда оставляет сильное впечатление. Он любит мысль. Он, собственно, из неё и состоит. В отличие от очень многих собратьев по искусству. Научить безукоризненной технике в Московской консерватории могут и обезьяну, но научить уму – невозможно! А без этой «малости» в музыке делать нечего. Кто не знает бетховенскую «Аппассионату»? Таких людей, пожалуй, нет. Но когда слушаешь эту широко известную сонату в исполнении Плетнёва, в его монологе, особенно вторую часть – думаешь: таких и исполнителей нет! Уж точно, никого другого с «Аппассионатой» в ближайшие годы слушать не смогу. Так бывает нечасто. У Листа, к примеру, любимой была «Лунная соната» Бетховена. И все знали, что в его присутствии лучше её не играть. А Зилоти однажды отважился похвалить Антона Рубинштейна (Лист, кстати, его ценил) за исполнение именно «Лунной». Лист выслушал, сел за рояль и, как вспоминает Зилоти, он впервые понял, что такое «Лунная соната»!

Плетнёв – исключительных способностей музыкант. Когда-то в молодости он совершенно серьёзно сообщал мне, что жизнь имеет смысл до пятидесяти лет. А дальше, дескать, бесполезна. Всё некогда уточнить у него, убеждён ли он в этом сейчас? Слушая его сольные выступления последних лет, думаю, что он всё ещё в замечательном намерении добраться до собственной глубины и на этом нелёгком пути самопознания поражает нас, его слушателей, невероятными открытиями.

Благодаря любознательности музыкантов к нам возвращаются незаслуженно забытые имена. Совсем недавно все вдруг полюбили Метнера. Большая заслуга в пропаганде этого имени принадлежит пианисту, заслуженному деятелю искусств РФ профессору Гнесинки Владимиру Троппу. Он со своими воспитанниками весьма деятельно взялся за богатое наследие замечательного композитора. И теперь Метнер почти в каждой программе. Недавно прочёл, что оркестр под управлением Павла Когана играет Симфонию № 1 Василия Калинникова. Очень интересно. Со стен Большого зала Московской консерватории с грустью наблюдают за происходящим Глинка, Даргомыжский, Римский-Корсаков, Бородин, чьи произведения очень редко звучат в этом зале. Почему? Ведь у каждого из них немало интересных сочинений для фортепиано. Странное забытье. Филармония, к сожалению, совершенно не влияет на исполнительские планы. Очень не хватает современному музыкальному менеджменту знаний, остроумных решений и находок Ивана Ивановича Соллертинского. Личности его масштаба.

Москву навестил давний знакомый, американский пианист и педагог Дэниел Поллак. Выпускник знаменитой Джульярдской школы, класс Розины Левиной. В зале консерватории были люди, слышавшие его ещё на I Международном конкурсе пианистов имени П.И. Чайковского. Поллак играл Второй концерт Шопена. Мой сосед в зале ворчал: «С этого концерта начинают карьеру, а он?» А он, возможно, заканчивает её на дорогой ему сцене, с которой, собственно, его карьера и началась. И заканчивает изящно, живо, с полным пониманием композитора.

Возможно, вторая половина сезона будет интереснее. Мало новых имён. Заглох филармонический проект для Камерного зала с этими целями. Молодым талантливым людям негде играть. Это большая проблема. И её разрешение тоже ждёт своей личности. Правда, в то, что она найдётся, верится с трудом. Было бы хорошо ошибиться! 

Юрий Данилин, 
музыкальный обозреватель ЛГ