Недавнее выступление Вла­димира Путина с лекцией о причинах начала Второй мировой войны – событие, которое, очевидно, станет переломным в российской политике.

Можно надеяться, что теперь российские чиновники переста­нут заявлять, что, мол, «давайте оставим историю историкам!». Такой подход в каком-то смыс­ле равносилен призыву «давай­те оставим мечи кузнецам!» в разгар Куликовской битвы. Ведь кампания по дискредита­ции России, уже 30 лет ведущая­ся Варшавой и её союзника­ми, давно переросла в военную фазу. На Западе даже теорию изобрели – «гибридной войны».

Жаль, конечно, что Россия решила выступить с некото­рым запозданием. 19 сентября 2019 года польская трактов­ка причин и характера Второй мировой войны была офици­ально принята на общеевро­пейском уровне и за предло­женную поляками резолюцию в Европарламенте проголосо­вало абсолютное большинство. Когда эта точка зрения стала общеевропейской, в Москве её наконец-то заметили.

Польский ответ на выступле­ние Путина оказался абсолют­но голословным. Это вообще свойственно нашим оппонен­там в Польше – они столь убе­ждены в своей правоте и неза­пятнанности, что обычно даже не утруждают себя поиском доказательств. Более того, увлекаясь какой-нибудь оче­редной смелой исторической интерпретацией, стремитель­но доводят её до совершенно абсурдных трактовок.

Например, идея обвинения СССР в провоцировании нача­ла войны заключением «пак­та Молотова – Риббентропа» вполне логично вытекала из того, что война разразилась спустя несколько дней после его подписания, а в секрет­ном протоколе это трагическое событие даже оговаривалось. Интерпретация исторически некорректная, но ей не отка­жешь в определённой логике. Однако дальше, всё более рас­паляясь, польские историки- пропагандисты стали заявлять, что пакт означал фактический военный союз двух государств, а потом и определение «факти­ческий» отбросили. Формули­ровку включили в школьные учебники, и никто не был про­тив – ведь выступать с крити­кой или хотя бы с сомнениями означает «защищать врага», как в Польше (и на Украине) назы­вают Россию. А по существу всё это было уже не свободной трактовкой реальных истори­ческих фактов, а откровенной ложью, поскольку договоры о межгосударственном союзе имеют вполне конкретные юри­дические признаки – в призна­нии взаимных обязательств в случае атаки с третьей сторо­ны. Ничего подобного в пакте не отыскивается. Но и на этом поляки не успокоились. В заяв­лении премьер-министра Поль­ши Матеуша Моравецкого, сде­ланном в конце декабря про­шлого года, уже говорится не только о военном, но и о поли­тическом союзе, а в качестве дополнительного аргумента приводится ссылка на личную дружбу Сталина и Гитлера – людей, друг с другом никогда не встречавшихся. Судя по все­му, польская фантазия будет и впредь совершать новые исто­рические открытия. У неё про­сто нет пределов.

Это осознают в Москве всё яснее, пусть и с некоторым опо­зданием. Недавно наша сторона очень грамотно дополнила тему причин и хода Второй мировой войны ссылкой на еврейский вопрос. Тут у Польши нара­стают сложности во взаимо­действии с Израилем и США, вызванные её неуклюжими дей­ствиями и высказываниями. По этой теме Россия оказывается в ситуативном союзе с этими государствами. А их мнение для мирового сообщества значит гораздо больше, чем польское. И то, что президента Польши Анджея Дуду никто не увидел в Иерусалиме на памятных мероприятиях в связи с 75-лети­ем освобождения Освенцима, – прямой результат активизации России. Заявление там нашей интерпретации истории име­ет огромную политическую и моральную значимость.

Для защиты исторической памяти на международном уровне нужно научиться делать две вещи: перестать постоянно «выражать недоумение» очеред­ным западным провокациям и начать проводить свою актив­ную историческую политику.