Владимиру Владимировичу Путину исполняется семьдесят лет. Его серебряный юбилей совпал с поворотным годом русской истории, обозначенным аббревиатурой СВО. И эта цифровая случайность подсказывает начать с главного: мышление и государственная деятельность Путина целиком основаны на исторических смыслах, все крупные решения президента вписаны в исторический контекст. Его глубокое чувство историзма изначально проявилось ещё в триаде «флаг – герб – гимн» – триединство государственной символики закрепило преемственность царской, советской и новой России. А глубокое понимание логики мирового развития и замыслов однополярного глобализма побудило президента поставить во главу угла идею сильного государства и возрождение российской державности.

Помнится, после сохранения в гимне советской музыки прозвучал тревожный вопрос американской медиадамы: «Кто вы, мистер Путин?» Политический ответ был дан в Мюнхенской речи, но амбициозный Запад так и не понял, что после полувековой череды суетливых, как теперь говорят, ситуативных лидеров в Кремле обосновался стратег. И сейчас, когда трещит долларовый миропорядок, Запад растерялся: какую угрозу ни выставь России – она не срабатывает, Путин загодя её предусмотрел и готов к ответу.

А угрозы нешуточные.

В 80-х обвалили нефтяную цену до 9 долларов за баррель, обанкротили экономику СССР. И сразу после Мюнхена поднаторевший на таких диверсиях Запад снова заговорил о ценовой блокаде, грозя сокращением закупок наших энергоносителей, чтобы мы утонули в своей нефти, задохнулись своим газом и за бесценок отдали бы Западу сибирские кладовые; о дорогущей трубе «Баку – Джейхан» заявили – в обход России. Стратегический ответ Путина был мгновенным: наши трубопроводы потянулись к Тихому океану, и нефтегазовый шантаж лопнул навсегда. Сегодня Европа пожинает плоды своей сытой наглости.

США наращивали военную угрозу, расширяя НАТО, разрывая оруженческие договоры. Но у Путина уже готов мощнейший асимметричный ответ: главную базу атомных подлодок загодя перенесли на Камчатку, в Вилючинск, – с открытым выходом в Мировой океан, что не позволяет засечь ракетоносцы. А публичные вопли строевых генералов о нехватке в войсках боевой техники стали «операцией прикрытия» – мозги и средства ВПК прозорливо бросили на разработку новейшего оружия. И когда Путин показал гиперзвуковые «Кинжалы» на экране, высокомерный Запад издевательски расхохотался: мультипликация! Ну, теперь-то ему не до смеха.

До 2010-го Россия ежегодно брала у Америки полтора миллиона тонн «ножек Буша», и США, памятуя о 90-х годах, когда в Россию сплавляли залежалые пайки с армейских складов, продолжали «держать в рукаве» наиглавнейший санкционный шантаж – продовольствие. А в это время без особого шума «чёрную дыру» мы превращали в мирового экспортёра пшеницы. И сегодня – получите, господа нехорошие, полную продовольственную безопасность России.

Только сейчас, в трудные для Отечества дни, мы начинаем в полной мере осознавать, что при Путине под покровом бесконечной, иногда нервной политической текучки и бездонной прорвы повседневных забот страна неотступно решала главную стратегическую задачу – возвращала независимость и державную мощь, преступно утерянные после 1985 года, восстанавливала оскорблённое национальное достоинство.

Именно эта стратегия и позволила в полной готовности приступить к Специальной военной операции по освобождению Донбасса.

Сегодня, когда известны масштаб западной поддержки киевской анти-России и степень её безрассудности – бьёт даже по Запорожской АЭС! – предельно ясно, что альтернативы не было. Не начни Россия СВО, над ней нависла бы угроза грязно-ядерного шантажа; промедли ещё немного, и США оснастили бы Киев системами ПВО с режимом закрытого неба и необузданно накачали оружием анти-Россию. Путин сумел заглянуть на годы вперёд, понять, что России угрожает такая же страшная беда, как в 1941-м, и, в отличие от Сталина, успел начать первым, избежав неисчислимых жертв. Именно успел – потому что историческое окно для СВО было очень узким, исчислялось месяцами, возможно неделями. Успел, ибо ещё до Мюнхена понял: Запад, душивший в объятиях увядающую Россию 90-х, Россию сильную, независимую не потерпит и противостояние с ним исторически неизбежно. А потому заранее готовил страну к отпору по всем «азимутам» – от продовольственной безопасности до арсеналов высокоточных «Калибров» и гиперзвуковых «Кинжалов».

Да, лишь сейчас, когда Россия обрела государственную мощь, чтобы не только освободить Донбасс и избавить от бандеровцев Украину, но также сотрясти миропорядок «Пакс Американа», становится ясно, сколь стратегически учитывал Путин не только сегодняшний, но и завтрашний комплекс мировых обстоятельств. Впрочем, держал президент в уме и всю толщу российской истории. Он умело использовал сильнейший козырь России – нашу врождённую христианско-исламскую особенность, которая позволяет стране играть особую роль в разделённом религиозной враждой мире. А во внутренней политике решительно снял с рассмотрения остро спекулятивный вопрос о Мавзолее Ленина, чреватый массовыми протестами, – уж сколько раз пытались его раздуть с противоположных политических флангов.

Двадцать лет назад, заполняя опросный лист переписи населения, Путин в графе «род занятий» указал: «Наёмный работник». Но голосующие за Путина видят в нём не кризисного менеджера, а лидера нации. Что бы ни говорили изощрённые витии, Россией нельзя управлять как крупной корпорацией. Россией можно только править! Эта многовековая самодержавная традиция прервалась со смертью Сталина, после которого авторитет верховной власти начал размываться, что и привело к упадку страны. Много было у нас партийных лидеров, в том числе сдавших партбилет, но не было лидера нации.

Сегодня он есть. Только лидер нации мог принять смелое, судьбоносное решение о спасительной для России Специальной военной операции. После СВО имя Путина займёт в русской истории место в одном ряду с именем Сталина, и не только сбережением государства будет памятен Путин, а также и сбережением народа.

Но, насколько известно, Владимир Владимирович публично не отрёкся от «наёмного работника». И в юбилей как не напомнить о том, чем аукается личная скромность президента.

Великому духовидцу Достоевскому принадлежит мысль о том, что в России случаются периоды разлада между обществом и народом. На сей раз такой период затянулся – длится дольше тридцати лет. С 90-х годов духовная сфера целиком в руках либеральной части общества, и этот монополизм служит источником разлада, препятствуя консолидации общества и народа. На этот счёт памятно Послание Президента от 2003 года: трижды Путин взывал к консолидации, это был важнейший тезис Послания. И что же? Словно по чьей команде – и вправду, не по команде ли? – СМИ дружно проигнорировали призыв президента. Даже госТВ ни разу о нём не упомянуло.

Как раз в те годы Путин выдвинул разумный принцип равноудалённости президента от соперничающих олигархов и не позволил полностью изгнать государство из экономики, чего жаждали
рьяные поклонники дикого рынка. Казалось бы, эти принципы вполне применимы и для конкурирующих групп интеллигенции. Но, увы, в духовной сфере президент не равноудалился. Он отстранился. И в этой сфере государство стало «ночным сторожем», не предложив стране образ будущего.

Отстранялся президент и тогда, когда иные депутаты Думы не вставали при исполнении нового гимна. Когда в кризисные годы на взбудораженных людей наехал каток катастрофизма, повального самобичевания и прорицания неисчислимых бед – СМИ захлестнуло цунами чернухи, апокалиптических прогнозов о завтрашнем дне России, что подрывало и международный авторитет страны. (Кстати, в 90-х знаменитый доклад ЦРУ объявил Россию криминальным государством именно на основе публикаций российских СМИ, о чём в тексте была оговорка.) Отстранился президент и от странной ситуации, при которой якобы «неидеологическая» элита ельцинского десятилетия продолжала насаждать враждебный государству дух (Пётр Струве).

Потому сегодня, когда на крутом повороте русской истории крикливая кучка «нет войне» с её молчаливой группой поддержки препятствует национальному сплочению, консолидации общества и народа, внося в нашу жизнь духовный разлад, вызывая всеобщее возмущение, Россия напряжённо ждёт от президента Путина «Мюнхенской речи» на домашние темы. Невозможен крепкий тыл без духовного единения.

Но хватит ли у президента твёрдости для «мягкой силы»?

Однажды некий человек простого звания, который любил побеседовать о наших политических чудачествах, сказал мне о Путине: «Ну, этот-то – конечно, Добрыня Никитич». «Чего уж там, давай Илью Муромца», – съязвил я. Но было твёрдо отвечено: «Не-ет, Добрыня Никитич, это точно!» И, покопавшись основательно в русских былинах, понял я умом то, что мой собеседник постиг сердцем.

Князь Владимир устроил «великий пир почестей», да забыл позвать на него Илью Муромца. Своенравный богатырь обиделся безмерно и принялся крушить всё вокруг, даже святынь не щадя. Спохватился тут князь Владимир, но кого послать для примирения? Выбрал Добрыню Никитича, который представлял среди богатырей русских просвещённые сословия. И когда усадили Илью Муромца за стол пиршества, сказал Илья: «Если бы не Добрыня, брат названый, ни за что я не пришёл бы».

Былина русская, она из века в век метафора, позволяющая взглянуть на судьбу России с исторической высоты. Князь Владимир олицетворял в ней государство, вышвырнувшее с роскошного пира жизни Илью Муромца, главного народного богатыря, который и есть сам народ. А Добрыня Никитич сумел примирить народ и государство. Наложите-ка этот сюжет на нашу новую историю: сразу 90-е годы вспомнятся и испуганный вопль в вечер первых парламентских выборов о «сдуревшей» России. Илья Муромец в тот раз наломал дров.

И, возможно, главной заслугой Владимира Владимировича Путина можно счесть то, что он восстановил порушенную до него гармонию между народом и государством, без которой сиро, неуютно на Руси, отчего Илья Муромец начинает буянить, что по-учёному называют смутой.

Только лидеру нации такое под силу. Многая и благая ему лета!

Анатолий Салуцкий