И всё же перед нами, несомненно, трилогия. В очередной раз мы сталкиваемся с напряжёнными попытками соорудить надёжный, прочный мост между Востоком Европы и Забайкальскими землями. Вновь и вновь поэт из Улан-Удэ стремится отыскать диалектические крепы, существующие между буддизмом и православием. В его стихах явственно ощутим суховей беспредельных монгольских пространств (евразийство, идеи и чаяния Николая Трубецкого и Льва Гумилёва – постоянная боль и надежда С. Тумурова):

Мой взгляд скользит

по лепестку цветка:

скуласта – раскоса

твоя краса.

(«Бурятия»)

Но не менее выпукло в сборнике проступают и впечатления от многолетнего пребывания в Москве и Ленинграде. Россия для поэта также родственна, хотя и на иной лад:

с пространством холода

и тьмой манящих

в детство звёзд –

из-под сердца женщины,

конечно же, – бурятки –

я вернусь к тебе,

мать-и-мачеха

Россия –

планеты родненькой –

Цветок наш полевой.

(«Реинкарнация»)

Отмечу также появление в этой книге переводов на монгольский язык и, как всегда, высокую полиграфическую культуру и тонкую работу художника Д. Олоева.

Пока политики в основном декларативно рассуждают о приближении Дальнего Востока к Москве, культура уже конкретно прокладывает свои мощные магистрали. Как и певец золотой горы, бурятский поэт своей жизнью и творчеством утверждает нерушимое единство евразийской цивилизации.