Не раз от помощников Сергея Соловьёва поступали предложения сделать обо мне передачу в цикле под названием «Те, с которыми я….», и каждый раз я отказывался. Дело в том, что несколько раз читая Серёжины интервью о ВГИКе, я не заметил в упоминаниях обо мне ни слова правды. Это были выдумки, мифы и легенды, слишком вольное обращение с фактами. Каково же было моё изумление, когда мои друзья позвонили мне с известием, что такой фильм мы увидим на следующей неделе на канале «Культура». Какое-то нехорошее предчувствие поселилось в душе.
Первая из двух передач, посвящённых мне, его несколько развеяла. Она была доброжелательна, но во вдохновенном рассказе неистощимого на выдумки режиссёра, конечно, не обошлось без поэтических преувеличений. Так, например, я не только во ВГИКе никогда не играл в «расшибец», но даже и в моём счастливом детстве, в детском доме в Одессе.
После первого фильма подумалось, что Сергей хочет сказать добрые слова старому товарищу, которого не баловали последние 20 лет.
Во второй передаче тоже как будто ничего не предвещало беды. Основное впечатление было таким: что я неплохой человек, неплохой режиссёр и хороший артист. И вдруг совершенно ошеломляющий финал: оказывается, со слов Серёжи, я был в Беловежской Пуще и валялся в ногах у Ельцина, умоляя не убивать Советский Союз. Но этого же никогда не было!
Что я? Где я? Стою, как путник,
молнией постигнутый в пустыне,
и всё передо мной затмилося!.
Безобидные враки про «расшибец» и про бесплатный квас, и панегирик министру и артисту – всё вдруг исчезло, и осталось только отвратительное пятно на фоне нежного сияющего рассказа, прямо по Пушкину:
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу порядочных людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил сто крат с ошибкой;
А впрочем он за вас горой:
Он вас так любит… как родной!
Ну и в заключение.
Дорогой Серёжа! Верю, что без всякой злобы! Но всё-таки даже и во вдохновенном рассказе нельзя, чтобы похвала превращалась в оскорбительную ложь!