Развод сил на пробных участках в Донбассе – это своего рода военный балет, никак на обстановку на фронте не влияющий. Однако Украина показывает, что даже этого сделать она не может. И неважно, кто всё срывает – власть или «нацики». Выполнять Мин­ские соглашения не хотят ни те ни другие.

На самом деле ни о каком мирном процессе и речи идти не может. На Украине не сложился обществен­ный запрос на компромисс, ведущий к миру. Гос­подствуют настроения «добиться мира на украин­ских условиях», что достижимо только в результате военной победы.

Нередко можно услышать, что 73% украинцев (те, кто голосовал за Зеленского) – сторонники мира. Враньё. Зеленский последовательно – уже с первого интервью в качестве кандидата – заявлял о неприем­лемости основных положений Минских соглашений. Он изначально – президент войны, а не мира. Изби­ратели не могли этого не слышать. Либо они идиоты, либо надо признать – они голосовали за войну.

Мы привыкли разделять народ и власть – мол, народ ни в чём не виноват, это власти плохие. Однако есть точная мысль Дж. Оруэлла: люди, которые голо­суют за воров, предателей и мошенников, являются не их жертвами, а соучастниками. Так вот, те, кто избрал Зеленского, несут полную ответственность за новую кровь. И речь не о бандеровцах, а о большин­стве простых граждан Украины – русскоязычных и в политике пассивных. Они давно к этому шли.

За всё постсоветское время восточная Украина так и не смогла выработать свою модель патрио­тизма. В итоге она поддалась массовой украиниза­ции – но не в языке или обычаях. Базовая украи­низация направлена на то, чтобы люди, во-первых, приняли украинскую идентичность и стали рас­суждать об остальных русских в духе «мы vs они». А во-вторых, чтобы внушить людям убеждённость в неисчислимых обидах, нанесённых им русскими, посеяв жгучее чувство обиды. Навязывание укра­инского языка – это уже следующий шаг, важный, но не принципиальный.

Вспоминается выпуск «Вечернего квартала», в котором обыгрывался наш мультфильм «Маша и Медведь». Пародия низкопробная и пошлая, как и многое у Зеленского. В ней было показано, как Маша (её играл сам будущий президент) верну­лась из лесу к родителям. «Коричневый *удак», как она назвала Мишку, оказался маньяком, который держал её в подвале и колол всякими средствами. В результате она его «кокнула», потому что он её «задрал». К родителям у неё был лишь один вопрос: «Мать, бать, копать! Вы чё тогда полицию не вызва­ли, когда меня потеряли?»

Для украинского зрителя тут всё понятно: Мед­ведь – символ России, Маша – это Украина, а её родители – европейские страны. Вся «нормандская четвёрка» в сборе. И эта ситуация точно характери­зует украинское самосознание – ощущение себя «безвинной жертвой, брошенной Европой на пору­гание русскому медведю». Так вот, чтобы стать «сви­домым», не нужно учить украинский язык, доста­точно чувствовать себя частью такой коллективной «Маши».

Украинство – первертный, извращённый нацио­нализм, очень глубоко проникающий в человече­скую личность и сильно травмирующий психи­ку. Русским людям свойствен культ победы, но на Украине он оборачивается против вчерашних брать­ев. Против «сепаров», против жителей Донбасса, против России. И никакими предложениями о ком­промиссе тут уже никого не соблазнишь.

Пока не случится что-то, что произведёт на жите­лей Украины действительно сильное впечатление и хоть немного избавит их от привитой за постсо­ветские годы ненависти, ни на какой мирный исход надеяться не стоит.