Системе специального кор­рекционного обучения в нашей стране более века, в веке ныне­шнем ушёл в прошлое термин «необучаемый», применимый ранее к детям с умеренной, тяжёлой или глубокой умствен­ной отсталостью. К 2016 году должно было исчезнуть и по­нятие «коррекционная школа». Но переход на инклюзивное образование (совместное об­учение обычных школьников и детей с ограниченными воз­можностями здоровья) принял какие-то странные формы.

В Люберецком районе Подмоско­вья, например, смешали слабовидя­щих детей из малаховской школы- интерната с детьми с умственной отсталостью из школы-интерната посёлка Марусино. То есть, по сути, усилили одну беду другой, а в ответ на нашу публикацию («Оптимиза­ция под видом инклюзива», «ЛГ», № 43) из Управления образовани­ем г.о. Люберцы пришло вот такое ничего не объясняющее (простите за тавтологию) пояснение: «В соот­ветствии с пунктом 4 статьи 79 Феде­рального закона от 29.12.2019 № 273 «Об образовании в Российской Феде­рации» образование обучающихся с ограниченными возможностями здоровья может быть организовано как совместно с другими обучаю­щимися, так и в отдельных клас­сах, группах или в отдельных организациях...»

Эту статью закона все воспри­нимают как свидетельствующую о гуманизации общества, о воз­можности включения инвалидов в обычную школьную жизнь, что должно помогать детям с ограни­чениями здоровья интегрироваться в общество, а детям без ограниче­ний – воспитывать в себе толерант­ность и сострадание. Совсем ина­че, похоже, трактуют букву закона в Люберцах: «В 2019/2020 учебном году в образовательной организа­ции (школе-интернате IV вида. – Ред.) открыты классы для слабови­дящих обучающихся (136 чел.), для детей с расстройством аутистиче­ского спектра (6 чел.), для обучаю­щихся с умственной отсталостью (снижением интеллекта) (41 чел., в том числе 36 – на дому)».

Так в ком тут собираются вос­питывать толерантность? Вероят­но, в инвалидах по зрению. Но как отреагирует ребёнок с расстрой­ством аутистического спектра на толерантную просьбу слабовидя­щего одноклассника помочь ему спуститься с лестницы, напри­мер? Поможет или в ужасе убе­жит, оттолкнёт? И как объяснить умственно отсталому, что носиться по коридорам нельзя, потому что можно натолкнуться на слепого?

Зачем вообще это было сделано? Увы, в ответе управления образо­ванием никакого вразумительного (да и невразумительного) объясне­ния нет. По конспирологической версии родителей, а они тоже при­слали письмо в редакцию, админи­страция района решила освободить для здоровых детей из марусинских новостроек здание школы-интерна­та – вот и распихивает умственно отсталых куда попало.

Воспитание ребёнка с серьёзны­ми ментальными нарушениями – каждодневный каторжный труд. Без права на личную жизнь (многие мужчины не выдерживают испы­тания больным ребёнком и заводят новые семьи), без средств к суще­ствованию (если не считать таковы­ми пособие), нередко и без общения. Можно отправить аутиста самого в школу? А пойти на работу, оставив умственно отсталого дома, наедине с газовой плитой? Школы-интер­наты – это та отдушина, которая позволяет матери устроиться хотя бы на какую-то работу, хотя бы ино­гда вспоминать, что она – женщина.

Хорошо, конечно, что у нас теперь нет термина «необучаемый», но обучение на дому – плохая аль­тернатива. Оно может быть только временным. Запертый в четырёх стенах ребёнок не социализирует­ся, а мать так и остаётся навсегда заложницей своей беды. Есть ещё один способ развития и воспитания детей с особыми образовательными потребностями – центры лечебной педагогики. В Пскове, например, в такой центр, как в обычную шко­лу, ребёнка приводят утром, а в обед или после «продлёнки» забирают. Заботятся о нём и после окончания школы. Вот это гуманизм, а инклю­зив слепого с глухим или умственно отсталым – профанация.

 На начало 2019 года чис­ленность детей-инва­лидов в стране увеличи­лась на 18 тысяч и составила 672 тысячи человек. Основные причины первичной детской инвалидности – психические расстройства и расстройства поведения, болезни нервной системы, врождённые аномалии.