В Западной Европе существовала даже легенда: мол, в России два Ломоносова, один – химик, а другой – поэт. В действительности же художественные и научные сочинения Ломоносова имеют не только одного автора, но объединены и одной исторической задачей – озабоченностью судьбами своей страны, своего народа, отечественной науки.

Труды Михаила Ломоносова поражают своей разносторонностью и энциклопедичностью. По словам Пушкина, «ничто не может дать лучшего понятия о Ломоносове, как рапорт, поданный им Шувалову» в 1753 году. Стоит только вдуматься в приведённый перечень работ… 56 листов с записями лишь опытов по исследованию цветов. Одновременно Ломоносов трудился над русской историей и создавал русскую грамматику, почти на 100 лет сохранившую огромное практическое значение.

Патриотические соображения побудили Ломоносова взяться и за перо историка. Выступая с опровержением так называемой норманской (варяжской) концепции происхождения древнерусской государственности, Ломоносов доказал, что славяне были среди народов, населявших равнины юго-восточной Европы, по крайней мере на протяжении тысячелетий до появления варягов.

Многие труды великого учёного имеют одно удивительное свойство – становиться всё злободневнее. Неожиданными гранями повернулся в наши дни небольшой трактат «О сохранении и размножении российского народа». Ломоносов пишет о том, что необходимо «для обильнейшего плодородия родящих» и их сохранения; чтобы для приёма внебрачных детей учредить «богадельные домы»; размножать докторов и аптеки; издать общедоступный лечебник; искоренить драки, разбои, пьянство просвещением, совершенствованием нравов и установившихся общественных форм.

Русские современники могли полностью оценить Ломоносова как поэта, создателя языка, творца мозаичных картин, но его наука оставалась непонятной. Отчего же так? Ломоносов слишком опередил учёных своего времени. К несчастью, на родине физико-химическое наследие его было погребено в непрочитанных книгах, в ненапечатанных рукописях, в оставленных и разобранных лабораториях. Только сейчас делается попытка реанимировать наследие великого учёного и вдруг обнаруживается – Ломоносов стремился к той же цели, которую ставит перед собой и современная наука. Спустя 300 лет!

Не обходил Ломоносов и общефилософские проблемы, поскольку они имели прямое отношение к его научным исследованиям. Он был деистом, отодвигавшим акт сотворения в глубь времён. «Итак, напрасно, – говорит он, – многие думают, что всё, что видим, с начала Творцом создано… Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук… хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: Бог так сотворил; и сие дая в ответ вместо всех причин». Такой вывод открывал широкие возможности для исследовательского поиска. И в итоге научно-философский реализм, берущий начало именно от Ломоносова, стал русской традицией.

Учёный жил и творил на перекрёстке науки, философии и поэзии. Несмотря на то что мы сейчас смотрим на Ломоносова как на учёного по преимуществу, душа ломоносовская была исполнена страстей. Для такой души обращение к поэзии совершенно естественно, неизбежно и благотворно одновременно.

Свои философские и космологические взгляды Ломоносов частенько излагал в одах. Научно-поэтическим взором прозревает он истинный образ Солнца, раскрытый только современной астрофизикой:

…Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода кипят,
Горящи там дожди шумят…

Это был настоящий русский человек, мощной и неповторимой индивидуальности, который и в парике оставался помором, потомком вольных новгородцев.

С гражданской болью за Оте­чество звучат и пророческие слова великого Михайло Ломоносова:

Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать…