Определение «известный», пожалуй, слишком поверхностно характеризует автора двух десятков книг, нескольких сотен статей и очерков в центральных СМИ полковника в отставке Михаила Александровича Захарчука. Конечно, женщины в метро нынче на него, к сожалению, уже заглядываются не часто – не то, что было в молодости. А телеведущие на политические ШОУ, к счастью, приглашают ещё реже, но читающая публика и в армейской, и в литературной, и в кинематографической, и в театральной, и в некоторых других сферах этого коммуникабельнейшего и суперписучего журналистского «полкаша» знает давно и прочно. Но что из того? Знают, в общем-то, многих, а ценят из них - единицы.

МАЗ (так Михаил Александрович Захарчук подписывает свои эпистолярные новеллы) - объективно ценен. Его книги - нарасхват. Его статьи и очерки - всегда накрываются валом откликов. Загуглите: «Захарчук. Русофобия на Украине» и обнаружите миллионы и миллионы окликов. А попробуйте отыскать на книжных прилавках «МАЗовские шедевры» - «Леонид Якубович. Вся жизнь – «Поле чудес», «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения», «Босая душа или Каким я знал Высоцкого», двухтомник «Через Миллениум или 20 лет на изломе тысячелетий», «Олег Табаков и его семнадцать мгновений», «Алексей Баталов. Жизнь. Игра. Трагедия»... Всё раскуплено, кроме, может быть, «крайней» книги, которая вышла аккурат накануне юбилея автора.

Очерки и книги Михаила Захарчука - всегда открытие. Открытие неизвестных людей или известных людей, но с неизвестных сторон жизни. Это открытие и разных сторон личности самого автора. Личности незаурядной, интересной, непредсказуемой, смелой в своём анализе истории и современности, решительно срывающей маски и с героев, и с самого себя. Поразителен и подбор героев его очерков. Судя по армейскому опыту большинство из них тоже должны быть в погонах. Но... Скажем на страницах "Встречной полосы" мы читаем искромётные рассказы об известных артистах, писателях, учёных, политиках, с большинством из которых у автора - самые дружеские отношения. Вот лишь несколько имен: Э.Пьеха, И.Ильинский, Н.Крючков, О. Ефремов, О. Табаков, Г. Хазанов, С. Михалков, В. Лановой, Д. Язов, А. Пахмутова. М. Магомаев, Р. Паулс, Б. Окуджава, А. Пугачева, К. Лавров, М. Ульянов, К. Симонов, Ю. Сенкевич, А. Райкин, И. Кобзон и ещё сотни других. Объединяет всех его героев не только выдающийся талант и неординарные поступки, но и уважительное отношение к армии и флоту.

Михаил Захарчук говорит об этом так:

- Вообще, если читатель заметил, у меня нет героев, которые бы плохо относились к Вооруженным Силам России. Согласен, это не самый верный показатель гражданственности и общественной значимости того или иного деятеля культуры, относящийся к творческому облику его. Возможно, вовсе не относящийся. Однако мне, к примеру, никогда не хотелось ни пообщаться, ни написать, скажем, об Эльдаре Рязанове, несмотря на то что очень люблю его до-перестроечные комедии, сделанные с Э.Брагинским. И встречался я с ним многажды, даже выпивал. Но человек, «откосивший» от армии во времена, когда она была воистину народным достоянием, да ещё и гордящийся своим откровенно ущербным поступком, доверия у меня не вызывает. А его же стремление поставить «Чонкина», наоборот, вызывает во мне искреннее раздражение: человеку, не нюхавшему портянок, нечего и соваться к Чонкину.

Многие рецензенты творчества Михаила Захарчук перво-наперво подчеркивают его зоркий писательский и журналистский взгляд, умение найти в герое неизвестные широкой публике черточки. "Комсомольская правда" отмечала его «открытие неизвестного в людях его эпохи - рыцарях и подлецах, светочах и негодяях, титанах и букашках истории. Автор - их неравнодушный спутник, шокирующий читателя беспощадной откровенностью своего взгляда, создал еще один любопытный портрет - свой собственный». А военный обозреватель “Комсомолки” Виктор Баранец добавил: «В одном строю с ними – президенты и артисты, писатели и клоуны. Рассказывая о них, Захарчук разламывает отполированные до лакового блеска расхожие представления о фигурах нашего времени. Он выходит из строя банальных портретистов и дерзко шагает по “встречной полосе” (отсюда, видимо, и смысл названия одной из главных его книг)».

Накануне юбилея мы побеседовали с Михаилом Александровичем. О себе он рассказывает скупо и с оттенком самоиронии:

- Родился, крестился и учился в восьмилетках Дорошовки и Яруги - сёл на Виннитчине. Окончил Винницкий агролесомелиоративный техникум железнодорожного транспорта. По выпуску написал заявление: «Прошу отправить меня на работу туда, куда потребует партия и правительство». И оказался на станции Мехнат Среднеазиатской железной дороги. Имел бронь, но пошёл в Сырдарьинский военкомат и попросил взять в армию. В знак поощрения меня отправили в учебку Самарканской мотострелковой дивизии. Там пересёкся с редактором дивизионной газеты капитаном Михаилом Малыгиным. Он взял меня в газету, а потом помог поступить во Львовское высшее военно-политическое училище на факультет журналистики. Дальше - газета «На страже» Бакинского округа ПВО, Военно-политическая академия и 13 лет службы в «Красной звезде». 7 лет из них был откомандирован в ТАСС на должность специального военного корреспондента при министре обороны Д.Т.Язове. Моя командировка стала первой в истории, когда военного журналиста отправили в гражданское СМИ. Через полтора года уже 15 военных «укрепили» все центральные газеты СССР. В 1991 году меня назначили главным редактором журнала «Вестник ПВО». Тираж его составлял меньше 800 экземпляров. Довёл я его до 100 (ста!) тысяч. Провёл презентацию исключительно женского номера «Вестника ПВО» - единственное и никем неповторимое мероприятие с аукционом, на котором продано было 2 вертолёта и куча всякой другой «бэушной» техники. Вскоре пять военных журналов объединили в ежемесячник Генерального штаба ВС РФ «Армейский сборник». Меня назначили первым замом главного редактора. Оттуда и уволился ровно в 50 лет. Несколько лет проработал у «газетного магнатика» Виктора Шварца. Пилотировал у него международную правовую газету «Очная ставка». Затем меня швыряло, как «цветок в проруби», по гражданским изданиям: «Интерполиция» Бориса Гурнова, еженедельник «Антенна», «Мужская газета», «Penthouse», «Россiя», пока не кинул окончательный якорь в сканвордных изданиях под знаменитым брендом 777, к возникновению которого имею самое непосредственное отношение. Начал сотрудничать с «Логос-Медиа», который имел только «Оракул» и «Русский кроссворд». Когда меня оттуда попёрли «наши немецкие друзья-партнёры», прикупившие «Логос» за 30 миллионов $, в их активе насчитывалось около семи десятков изданий. Более десяти наименований, в том числе и лучшее – «Золотые страницы» - придуманы и воплощены в жизнь мной. За ту прыть и уволили десять лет назад. С тех пор я только 2,5 года поработал в штате «На страже Родины» Западного военного округа. В основном, чтобы славно закольцевать военную часть биографии – с «На страже» начал лейтенантом – в «На страже Родины» окончил полковником. И ушёл в окончательную отставку.

К определениям «известный», «коммуникабельный», «писучий» для характеристики этого писателя я обязательно добавил бы - «многоракурсный». Конечно, как у человека военного, его главные ракурсы - боевые: он четыре раза летал «за речку» на афганскую войну, побывал во всех, без исключения, «горячих точках» постсоветского пространства и писал об этих проблемах с болью в душе и глубоким знанием дела. Но «штатские» ракурсы МАЗа тоже по-своему боевые. Когда Миша учился в Военно-политической академии имени В.И. Ленина, его от этого особо авторитетного в ту пору учебного заведения делегировали в бюро Всероссийского театрального общества.

- Это было самое продуктивное время моё, что касается знакомств с известными деятелями культуры, - вспоминает сегодня МАЗ. - Они там кучковались, как муравьи (ещё в старом Доме актёра на Горького, который сгорел). Лет 15 я там активничал, а потом отошёл, появились другие заботы. А главная - надо было семью кормить. Но дружеские отношения остались, и они потом плавно переросли в очерки и книги о деятелях культуры, которые интересны современному читателю.

В юбилейной беседе не могли мы не поговорить об Украине - «малой» родине Михаила.

- Для меня Украина треть века всегда была и остаётся на первом месте. Все эти годы я люто и практически в гордом одиночестве воевал против идиотизма украинского национализма, справедливо полагая, что он не есть кровь в жилах, а моча в голове. Критически писал я о катастрофическом падении нравственности в украинском обществе; о том, что безмозглая правящая элита на моей родине не хочет или не может понять: экономики двух соседних стран не просто интегрированы – они в сиамском сращивании; возмущался перманентной чехардой в министерстве обороны «нэзалэжной» - 17 министров за 22 года; негодовал от повального бардака, царящего на украино-российской границе – поезд «Москва-Ивано-Франковск» туда и обратно двенадцать (12!) раз преодолевал кордоны; возмущался клинически больными пропагандистами так называемого «голодомора 1933» - они договорились до того, что «уложили в могилы» 17 миллионов украинцев, хотя в то время на Украине проживало немногим более 30 миллионов человек. Да о чём только ни писал.

Хочу быть правильно понятым: я - в здравом уме, твёрдой памяти и отлично знаю, что за обозначенный период многие пишущие в той или иной степени касались украинской проблематики. Но, как говорится, от случая – к случаю. В основном, когда хохлы отчебучат чего-либо или примутся газ из трубопровода воровать. А по большому счёту вся украинская проблематика была русским людям почти что по барабану. Азм есмь грешный постоянно и методично бил в набат: люди добрые, на Украине зреет большая беда! Там безраздельно хозяйничают злые политические бездари, начиная от депутатов и кончая президентами. Молодую державу просто-таки заполонило саранчовое нашествие умалишённых, коварных, злых закомплексованных дебилов. Они страдают добровольной привитой коллективной шизофренией, старательно игнорируя объективную реальность. Обо всём этом были и отрывки из моих дневников, за десять постперестроечных лет, опубликованные в «Российском героическом календаре». Об этом я десятки, если не сотни раз выступал на радио, телевидении, в российских газетах и журналах. И, увы, как ни прискорбно, но не был никем услышан ни на своей исторической родине, ни в России. Так что свою борьбу за свою родину я проиграл с треском.

Характерен в этом смысле такой пример. Где-то в конце 1995 года проанализировал я в меру своих способностей деструктивную деятельность украинского телевидения по разрушению вековой дружбы украинского и российского народов. Отправил заметки в «Независимую газету». Звонит в то время её главный редактор Третьяков: «Михаил Александрович, я от вас не ожидал таких запредельных оценок. Вы пишете, что украинское телевидение действует по методам и принципам геббельсовской пропаганды. Ну нельзя же так!» - «Позвольте, Виталий Товиевич, но украинские телевизионщики именно так и работают» - «Нет-нет вы уберите все ваши крутые публицистические перегибы». Разумеется, убрал. Как будто у меня были варианты. А ведь Третьяков – умнейший публицист и политик. Но вот не понял, не оценил всего трагизма, годами разворачивающегося в «нэзалэжной». И руководство нашей страны точно так же «прошляпило» Украину. Настоящая её цена для России стала проявляться уже после ублюдочного майдана, когда кровью закипела так называемая Новороссия. Но это большая и слишком сложная проблема, чтобы хотя бы приблизительно её очертить в нашем коротком разговоре. Могу одно утверждать: сегодня большая часть свихнутого, больного украинского общества не видит себя не то, что в братских, но даже и в дружеских отношениях с Россией. Чтобы исправить этот дурной перекос в сознании моих земляков, понадобится опять же не менее трети века. И то при условии, что земляки сумеют избрать себе хотя бы вменяемых руководителей. Только таких, к величайшему сожалению, там сегодня – шаром покати.

Спросил я и о нынешнем житье-бытье писателя.

- Живу нынче в посёлке Дарьино Владимирской области. Потихоньку пописываю. Спорадически сотрудничаю с Интернет-изданиями «Столетие» и «Российский героический календарь». Изредка появляюсь в соцсетях. Полвека веду подробные дневники. Использую их в книгах. Более полутора десятка лет никогда и нигде не начинаю предложения с местоимения «Я». А всё равно упрекают в ячестве. Дружил и дружу со многими известными людьми, но перечислять их здесь стесняюсь. Равно как стесняюсь звания «журналиссимус», которым нарёк меня друг Леонид Колпаков. Другой друг Сергей Турченко вообще назвал «маршалом журналистской артиллерии». То и другое лестно, конечно, до дрожи в членах. Но как этими кликухами похвастаешься? Люди сочтут ненормальным. Это же всё равно, как если бы я стал сам себя величать писателем. Ну какой из меня писатель? Даже журналистом мне неловко называться. В крайнем случае – человек, пишущий книги. Увы, но Господь Бог наш Всемилостивый не сподобил меня особым литературным талантом. Зато снабдил более-менее приличным трудолюбием. Ну а последовательность, аккуратность, некую ироничность и даже смелость - это я уже сам в себе воспитал трудом нелёгким и постоянным. Потому как по рождению я - лентяй законченный и трус первостатейный. Вот почему четыре раза летал «за речку» на афганскую войну и побывал во всех «горячих точках» бывшего Советского Союза. Так выдавливал из себя труса и лентяя. Не скажу, что преуспел, но это уже совсем другая тема…

Что ещё. Женат первый и последний раз на Татьяне. У меня две чудные дочери: Наталья – педагог и Вера – юрист. Вот это - настоящая моя гордость, а отнюдь не книги. Которыми, по правде говоря, я тоже втихаря горжусь. Есть внук – двойной мой тёзка, студент филиала знаменитой Бауманки и внучка двух с половиной летняя Божена – самое драгоценное наше существо во всём этом, таком прекрасном подлунном мире. Есть так же большой прейскурант всяких, чрезвычайно разнообразных и причудливых болячек. Но кому они могут быть интересными, если даже сам я думаю о них всегда с отвращением. При этом всегда вспоминая слова Олега Николаевича Ефремова. Однажды я пришёл к нему домой на улице Горького с просьбой уговорить Иннокентия Михайлович Смоктуновского выступить у нас с творческим вечером. Гениальный актёр сопротивлялся изощрённо. Наконец, выкрикнул (телефон был на громкоговорящей): «Да как ты не понимаешь, Олег, что я сейчас – сплошная болячка!» На что не менее гениальный режиссёр невозмутимо заметил: «Если бы ты ничем не болел в нашем возрасте, я б тебя презирал». (Смоктуновский – с 1925, Ефремов – с 1927).

- Твой день рождения приходится на День ракетных войск и артиллерии? Это как-то отразилось на твоей жизни.

- Непременно. Есть явная символика и в том, что в молодости меня призвали в артиллерийский полк Самаркандской учебной орденов Кутузова и Суворова учебной дивизии. Выпускаясь из Львовского политучилища, я поэтому одел артиллерийскую форму и в ней, спустя 32 года 5 месяцев и 23 дня, уволился из кадров. Не переодевался даже тогда, когда служил в отделе авиации окружной газеты «На страже» Бакинского округа ПВО. Но чтобы смикшировать то обстоятельство, что воленс-ноленс «присвоил» себе праздник «Бога войны - артиллерии», я всякий раз скромно, как кот Матроскин, добавляю: «А ещё в этот день родился мой тёзка Ломоносов».

- Как относишься к своему 70-летию?

- Да никак. Но отмечу. На книги и выпивку с друзьями я никогда не жалел никаких денег.

Сергей Турченко,
капитан первого ранга в отставке,
редактор «Российского героического календаря»