Зоя Донгак

Родилась в Туве. По профессии врач. Отличник здравоохранения РСФСР. Автор восьми книг прозы и поэзии. Перевела с русского на тувинский язык книги Юрия Промптова «В центре азиатского материка» и Бальтасара Грасиана «Оракул». Выпускница и аспирантка Литературного института им. А.М. Горького.
Член Союза журналистов России. Член Союза писателей Тувы и России. Лауреат конкурса журналистского мастерства «Агальматолитовое перо» (в номинациях «Возрождение народных традиций» и «Лучший очерк») среди печатных СМИ РТ. Победитель международных литературных фестивалей «Славянские традиции» (2015, 2016 номинация «Малая проза»), «Интеллигентный сезон» (2016, номинация «Малая проза»). Награждена серебряной медалью Первого Всероссийского фестиваля фестивалей «ЛиФФт» (2016) и Почётной грамотой II Всероссийского фестиваля патриотической поэзии «Форпост» (2016).

Семья Даржаа, как и все араты, живёт в юрте. Юрту ставят без топора. Была бы кошма, решётчатые стены, волосяные верёвки-перетяги – и жильё готово. Юрта удобна, легка для кочевника-пастуха. Особенно хорошо в ней летом – свежо, прохладно. Чувствуешь, что ты рядом с природой, на земле. Жена Севил шьёт одежду. Очаг в юрте горит весело, в чугунной чаше потрескивает жёлтое просо, становится коричневатым. Младший сын Калзан держит в руках деревянную мутовку и перемешивает кашу. Дым ест глаза, щёки пылают огнём, но Калзан терпит, перемешивает, вдыхает вкуснейший запах жареного зерна. Калзан любил помогать отцу с матерью. Они всегда хвалили его и просили сделать ещё что-нибудь. Вдруг он почувствовал, что со дна раскалённого котла идёт дым. Неужели пережарил? Просяные зёрнышки начали лопаться от жара и вылетать из чаши. Мать первая учуяла дым, проворно вскочила:

– Ой, халак, ой, беда! А ну, дай мне скорей! – вырвала из рук сына мутовку, высыпала почерневшее зерно в деревянное корытце. – Да, ну тебя! Не берись, если не умеешь. Лучше погляди за ягнятами и козлятами.

Калзан опрометью бросился из юрты. Увидел табун лошадей и среди них своего коня-любимчика. Он хорошо запомнил ту счастливую весну, когда на кылбык-празднике, трёхлетии, ему подарили жеребёнка. Мальчик рос крепким и сильным, был на голову выше сверстников. А вместе с ним рос и его жеребёнок Эмдик-Ой. Старший брат, Анчы, обучал младшего всему: как укротить скакуна или заставить его лечь, чтобы нагрузить мешками с мукой, как поймать хариуса или подбить на лету куропатку...

Потом Эмдик-Ой стал занимать призовые места на скачках. Как сына шамана – «контры», Даржаа репрессировали, и коню Эмдик-Ой, прозванному тоже «контрой», запретили участвовать на скачках.

Калзан всегда помнил слова отца:

– Конь, сынок, это половина мужчины. Даже если с голоду будешь умирать или замерзать в степи, конь тебя вывезет. Возьмёшь немного крови у него, дашь отдохнуть ему – и не пропадёте оба. Это самый близкий друг человека, учись ценить его. Недаром на нашем аратском гербе всходит солнце и, арат вместе с солнцем летит на коне.

Так оно и есть! Самое неприхотливое животное, которому и нужны всего-то чистая вода, пастбища да дружба человека. И эта дружба больше нужна, конечно, человеку. Если кто пока не понял этого, жизнь заставит понять: настанет время, когда конь защитит своего друга и хозяина.

В 1941 году началась Великая Отечественная война. В это тяжёлое время войны тувинский народ гнал скот в холод, в дождь, в снег, чтобы накормить советских солдат на поле боя, одеть в тёплые носки, варежки, полушубки, согреть их израненные души, дать им силу воли выиграть войну и вернуться героями в родные края.

Сыновья Даржаа с самого начала войны просились на фронт. Старшему отказали, как внуку шамана – «контры». Коня Эмдик-Ой-контру забрали на фронт ещё в начале войны. А младший, Калзан, ушёл добровольцем в 1943 году, когда отца оправдали.

29 января 1944 года на подступах к украинскому селу Деражно тувинский гвардейский полк получил приказ взять населённый пункт.

31 января в четыре часа утра они ворвались в Деражно на своих тувинских лошадях. Среди них и Калзан. В схватке с врагом погибли двое – Тюлюш Сенгин и Монгуш Сат. Их здесь и похоронили.

Калзан с земляками между боями в первую очередь ухаживали за лошадьми. Ему всё снился любимый конь Эмдик-Ой. Калзан так и говорил: «Пока не накормишь лошадь, самому кусок в горло не лезет. Мне кажется, мой конь Эмдик-Ой где-то рядом».

Как-то ночью разведчики Алдын и Седен приволокли «языка», немецкого офицера. После допроса переводчик сказал тувинцам:

– А знаете, как вас, тувинцев, немцы называют? «Шварце тод».

– Что это значит? – спросил Калзан.

– «Шварце тод» означает «чёрная смерть». «Язык» говорит, что немцы очень боятся солдат из «дикой дивизии», которая прибыла из Сибири и состоит из свирепых азиатов.

Калзан с улыбкой вспомнил, как в тувинский эскадрон были зачислены десять девушек-добровольцев. По прибытии 8 декабря 1943 года на учебный пункт в деревню Снегирёвку Смоленской области командир подразделения капитан Кечил-оол доложил командиру 31-го гвардейского кавалерийского полка, что все девушки обучены стрельбе и джигитовке.

Ефим Абрамович Попов прошёл перед строем, внимательно всматриваясь в скуластые лица. Удивлённо хмыкнув, остановился перед хрупким подростком.

– Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

Юная тувинка подтянулась, но смущённо молчала.

– Она плохо знает русский, – объяснил Кечил-оол.

– Ну и ну! – Попов глянул на заместителя. – И её, и всех остальных... барышень – на кухню. У меня кавалерийский полк.

Кечил-оол перевёл слова командира. Тувинка птицей взлетела на коня и пустила его с места в галоп. Перемахнула придорожную канаву, выхватила клинок, взмахнула несколько раз. Срубленные с кустов ветки уткнулись в снег. Бросив поводья, сорвала с плеча карабин, звонко прокричала по-тувински…

– Видите шишку на вершине сосны? – перевёл Кечил-оол.

Прогремел выстрел. Шишка разлетелась на мелкие щепки. Тувинка Ооржак Байлак повернула коня, вернулась в строй.

– Все у вас такие, капитан? – командир полка не скрывал восхищения.

– Все, товарищ гвардии полковник. Дети гор и степей, с детства в седле…

– Приказ отменяю! Эскадрон тувинских добровольцев в полном составе зачислить в полк.

Бой на улицах Ровно. Жарко было, ой, как сопротивлялись немцы! Напролом шли. Без передышки. Хладнокровно. Многие земляки Калзана положили здесь головы. Везде стреляют, но надо идти только вперёд. И страшно, и сложно. Но всё зависит от самого бойца, от его подготовки и сметливости. Если ты слабый, то пропал. А если, как птичка, бодрый, то всё тебе нипочём. Один только раз Калзана ранили. Падая с лошади, закричал по-тувински: «Эмдик-Оюм, кайда сен? Мени камгалап кор! Где ты, мой Эмдик-Ой? Спаси меня!» И вдруг услышал знакомое ржание своего коня. Жаркое дыхание, знакомое с детства, такое родное... Пришёл в себя, а рядом – Эмдик-Ой. Обнял его, заплакал от радости. И шапка, и тулуп продырявлены, со лба течёт кровь, но жив, жив! ′