Залыгин был при жизни увенчан всеми мыслимыми советскими наградами. Герой Социалистического Труда. Академик РАН. Лауреат Госпремии. При этом он был единственным беспартийным главным редактором литературного журнала в СССР. И не просто журнала, а «Нового мира». С ним связана почти вся жизнь Сергея Павловича. В 1962 году в журнале появился роман «Тропы Алтая», имевший большой успех. Там же два года спустя с благословения Твардовского опубликована повесть «На Иртыше», последовательно отвергнутая всеми редакциями. Когда Залыгин перебрался в Москву из Новосибирска, где служил в местном отделении Академии наук (а до этого 10 лет заведовал кафедрой мелиорации в Омском сельхозинституте), квартиру ему выхлопотал Георгий Марков. Такие тогда были литначальники. И не партийность, а äîâåðèå таланту и личности определяли посты и звания.

Приход Залыгина â 1986 ã. на пост главреда «Нового мира» был совершенно логичным. Можно сказать, что ему повезло: цензуру отменили, и на страницы журнальной периодики хлынула «запрещённая литература». Но без твёрдой позиции Главного ничего бы само не появилось. Сегодня, когда «Новый мир» стал пристанищем «актуальной» поэзии и прозы, которую можно прочитать только по приговору суда присяжных, это особенно ясно – насколько важна личная позиция, воля и вкус человека, возглавляющего журнал с таким именем и такой историей.

Посмертная судьба Сергея Залыгина не менее печальна, чем судьба его детища, завещанного Твардовским, – «Нового мира». Никто, кроме специалистов, не читает «Солёную падь», «Комиссию» и «После бури». Но это говорит не о качестве прозы – первоклассном, ставящем Залыгина в один ряд с Абрамовым, Можаевым, Беловым, а о состоянии интеллигенции, словно бы продолжающей существовать под гипнозом статьи В. Ерофеева «Поминки по советской литературе», которая якобы «…есть порождение соцреалистической концепции, помноженной на слабость человеческой личности писателя, мечтающего о куске хлеба, славе и статус-кво с властями…». Эта – и многие другие фразы – один в один повторяют тявканье по поводу недавнего Литературного собрания. Нет, недорогие наши! Литература с ненавистным вам эпитетом «советская» в своих высших образцах прямо преемственна великой русской литературе!

Залыгин слишком много работал, чтобы замечать мелких пакостников. Он писал даже в реанимации и повторял, как заклинание: «Две страницы в день независимо ни от чего – без этого нельзя». А в промежутках стоял грудью против поворота сибирских рек, защищал русскую деревню – и вообще, как писал Игорь Дедков, втягивал всех и каждого «в обсуждение центральных вопросов исторического бытия нашего народа». Русская деревня рухнула под напором эпохи потребления. Но она ещё возродится! И залогом тому – бесповоротность сибирских рек и главных книг о России. В том числе и книг Сергея Залыгина. Если, конечно, потрудиться их прочесть…