Остров: антология новосибир­ской поэзии: 154 стихотворения. – М.: Беловодье, 2019. – 208 с.: ил.

«Остров» – первая книга проекта «Поэтические огни России», который реализуется издательством «Беловодье» совместно с Союзом писателей России.

Составитель антологии – литератур­ный критик Мария Бушуева предлага­ет рассматривать авторов независимо от степени их известности, так как «ключ к поэтическому бессмертию отнюдь не биографический и не премиальный, не личностно-психологический, а чисто поэтический». Перед издателями стояла задача продемонстрировать стихотвор­ный срез творчества новосибирцев во всём «богатом разнообразии». По сло­вам составителя, в едином пространстве книги сосуществуют традиционное сти­хосложение, верлибр, «рваная» строфи­ка и современный раёшный стих.

Наряду с классическими стихотво­рениями Елизаветы Стюарт и порази­тельной по глубине лирикой Алексан­дра Кухно читатель обнаружит в анто­логии и иронические строки Дмитрия Рябова, и тяготеющие к авангардиз­му произведения Антона Метелькова, и яркие стилизации Андрея Верхо­ва, в которых сочетаются фольклор­ное и футуристическое, архаичное и актуальное.

Но, несмотря на разницу авторских почерков, все стихи, собранные вместе, словно образуют единую поэтическую карту Сибири. Каждое из стихотворе­ний – как отдельный город, самобыт­ный и уникальный, занимает на этой карте своё особое место.

Объединяющим мотивом, общим для творчества большинства авторов антологии, можно назвать образ малой родины. На первый план выходят тра­диционные ценности, связь с историче­скими корнями, фольклорная состав­ляющая русской культуры.

Поэт, артист-чтец Юрий Мага­лиф создаёт трогательный образ сво­ей бабушки, подчёркивая значимость и ценность роли, которую та сыгра­ла в его жизни: «Моя бабка Федосья Трофимовна / была маленькая певи­ца – / пела глухо и хрипловато, / но возвышенно и легко! / Озаряет меня её пенье, / как таинственная зарница, / что мелькнула над облаком времени / далеко, / далеко, / далеко…»

Пронзительный образ матери встре­чаем у Александра Плитченко:

Мама за неделю уставала

И к субботе старая была.

Мама в воскресенье вышивала,

Нитки разноцветные брала.

Фольклорное и песенное начало ярко выражено в творчестве Юрия Бернад­ского. Под его пером оживают для чита­теля славянский бог Ярило, «жита сто­рож – Полевик», в его стихах течёт «мёд янтарный – сок земли». С неподдель­ной горечью поэт задаёт риторический вопрос, буквально повисающий в воз­духе: «Сторона родная… Ты ещё жива?»

Эта тоска по стране, нынешней и про­шлой, а также едва уловимое ощущение быстротечности времени, конечности земного пути, нереальности происхо­дящего переданы в строках Александра Романова, Николая Шипилова, Леони­да Овчинникова, Елены Русак, Марии Дубиковской.

Ещё одна важная тема, которая то и дело проявляется в творчестве новоси­бирских поэтов, – тема памяти. Воспо­минания о детстве, о самых трогатель­ных и значимых моментах жизни часто становятся основой сюжета, «строитель­ным материалом», из которого воздвига­ется здание стихотворения. Например, у Надежды Пузыревской читаем: «Был у отца за городом участок, / который громко назывался – сад. / Предметом умных споров о мещанстве / служил он мне двенадцать лет подряд. / Была б нужда таскать большие лейки, / под жарким солнцем биться с сорняком, / ведь помидоры стоили копейки / в вос­кресный день на рынке городском». От финальных строк этих стихов веет дыха­нием смерти, с которой рано или поздно приходится сталкиваться каждому чело­веку: «Ещё с погоста помню путь обрат­ный, / где он остался навсегда лежать… / В тот страшный год собрали мама с бра­том / отцовских яблонь первый урожай».

Юрий Ключников упоминает «чистое тепло», поднявшееся «из глубин души»:

Много лет назад за Волгой

Или, может быть, под Тулой

Пролилось оно на сердце

И на дно его легло.

Дорогие сердцу места есть у каждого человека. В стихах, вошедших в анто­логию, мы встречаем Тобольск, Томск, Новосибирск…

В стихотворении «Поздним вечером по старому Томску» Владимир Назан­ский с первых строк создаёт образ горо­да: «По улицам кривым, как пятерня старухи, / Заброшенных церквей беле­ет мутный взгляд, / Чьих выплаканных глаз, / заплаканных до жути, / Случай­ный пешеход стремится избежать».

Разбросанные по миру, заблудив­шиеся в лабиринтах собственных вос­поминаний и переживаний, новоси­бирские поэты ощущают неразрывную связь друг с другом, со своими корня­ми, с Богом. «Все мы в одной хлебопеч­ке, в одной тестомеске», – пишет Ста­нислав Михайлов. «Мы, каракули Бога, пытались себя прочитать» – такой образ находит Анатолий Соколов.

А жизнь всегда торжествует, как в строких Владимира Ярцева:

Жизнь сузилась. Сквозь смотровую щель

Доступен лишь сегмент июльской воли,

Где первобытный освящает шмель

Не минное, но клеверное поле.

И на этом клеверном поле, как на карте нашей общей вселенной, каждому чело­веку и творцу отведено своё особое место.