Осенью 1941 года преимущество противника, наступающего на советскую столицу, было абсолютным. И в технике, и в живой силе. Сколько ополченцев погибло, защищая Москву вместе с регулярными войсками? Каждый второй? Каждый четвёртый? Точных данных по потерям ополчения нет до сих пор.

24 июня 1941 года СНК СССР принял постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов», предназначенных прежде всего для борьбы с диверсантами, паникёрами и дезертирами. Термин «народное ополчение» впервые появился в документах 2 июля, когда Военный совет Московского военного округа принял постановление «О добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение».

Для руководства работой по мобилизации создавались чрезвычайные тройки в составе первого секретаря райкома ВКП(б), райвоенкома и начальника райотдела НКВД, находившиеся под руководством штаба округа. От мобилизации освобождались призывники, работники наркоматов оборонной промышленности, станкостроительных заводов и тех предприятий, которые районная тройка сочтёт исполняющими оборонные заказы особой важности. За мобилизованным в ополчение сохранялось ежемесячное денежное содержание по последней занимаемой им должности, а в случае его инвалидности или смерти ему или его семье гарантировалась военная пенсия. Словосочетание «добровольная мобилизация» можно толковать по-разному. Но в действительности имели место и добровольчество, и мобилизация коммунистов и комсомольцев. Правда, тех, кто уклонился от участия в народном ополчении, формально не причисляли к дезертирам и не преследовали по законам военного времени.

На 35–40 процентов ряды ополченцев состояли из людей с высшим и средним образованием. Вопреки постановлению в них записывали не только необстрелянную молодёжь (с 17 лет), но и лиц старше 55 лет, имевших высокую квалификацию: железнодорожников, инженеров, техников, преподавателей вузов, учёных из НИИ. Вместе с рабочими Трёхгорки, сахарного завода и вчерашними школьниками сражаться с фашистами в составе 8-й ДНО, сформированной на Красной Пресне, отправился цвет столичной интеллигенции. Некоторые роты неофициально именовались «писательская», «научная», «актёрская». В ополчение ушли скульптор Евгений Вучетич, писатели Василий Гроссман, Александр Бек, Юрий Лебединский и другие.

Важное значение придавалось обучению ополченцев. Будущий Герой Советского Союза полковник Владимир Тимофеевич Евдокимов вспоминал о начале своего боевого пути в качестве бойца местной противовоздушной обороны (МПВО). На территории сельскохозяйственной выставки (ВДНХ-ВВЦ) ополченцев обучали не только стрелять, но и «умению уничтожать вражеские танки в бою противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью».

Ополченцы вступили в схватку с врагом уже в первые месяцы войны, ещё до начала Московской битвы и блокады Ленинграда. Для части из них (ещё до официального формирования ополчения) боевые будни начались на территории Белоруссии (Витебск, Могилёв) и Украины (Киев, Одесса). Первый отряд самообороны из числа местных партийных и советских работников уже 22 июня вёл оборонительные бои в Бресте. Строительством оборонительных сооружений – противотанковых рвов, проволочных заграждений, минных полей – на подступах к Могилёву в июле 1941 года занимались не только солдаты 61-го стрелкового корпуса, но и жители города (15 700 человек). Всего на территории Белоруссии сражались 200 формирований народного ополчения общей численностью около 33 тысяч бойцов. Ополченцы участвовали также в обороне Лиепаи в Латвии, храбро защищали Киев, Одессу и Севастополь. Героически сражались под Смоленском, Гатчиной, Тихвином, Брянском, Калинином и Тулой...

По сути дела к народным ополчениям в широком смысле слова следует относить не только собственно дивизии и прочие части ДНО, но также коммунистические полки, истребительные батальоны, отряды ПВО, боевые рабочие дружины и отряды строителей оборонительных укреплений. Многие из ополченцев, не жалевших жизни для защиты Родины, погибли в неравном бою, часть же, оказавшись в окружении, попала в плен. И тех и других десятилетиями власти считали пропавшими без вести, а их вдовы и дети не пользовались почти никакими льготами.