Интеллигентский скептицизм, непреходящее недовольство начальством, своей страной, окруже­нием, народом, даже климатом никого не удивляет. Это, что называется, природное свойство «образо­ванных людей», их привилегия. В каком-то смысле и общественная функция, отчасти содействующая прогрессу.

В последнее время к ряду непримиримых крити­ков отечественной действительности подключились люди иного типа. Не интеллектуалы, не книгочеи и, видимо, не записные искатели истины. А личности богемные, в том числе популярные актёры, которые, обретя популярность и благополучие участием в бес­конечных телесериалах, воспылали вдруг яростной неприязнью к нашему порядку вещей. И вообще к России. Их раздражает, а то и приводит в озлоб­ление сам русский характер, часто трактуемый ими однобоко и пристрастно.

Россия, с их точки зрения – сплошь царство хам­ства, вечного и неистребимого. А русский народ и есть этот самый хам, не способный ни к духовно­му развитию, ни к сопереживанию, ни к цивилизо­ванности.

Вообще-то странно слышать столь гибельные инвективы от людей искусства, что, по идее, подра­зумевает близость к народу, его душевным устрем­лениям. Спрашивается: ради чего? Уж не ради ли денег? Уж не ради ли того, чтобы в трудное время заработать их побольше и получить шанс свалить в какую-то из ближних и дальних стран, где, по выражению чеховского персонажа, «всё давно в пол­ной комплекции»?

Будь мастера телемыла людьми более просвещён­ными, они бы знали, что в этих богом поцелованных странах полно своих проблем и своих непримиримых критиков родных палестин. Но с эрудицией и осмыс­лением реальности у ненавистников не всё в поряд­ке, и далеко не всех можно отнести к числу граждан, блещущих интеллектуальным и моральным совер­шенством. Известны чаще иным: скандалами и экс­цессами (даже на собственных свадьбах).

Конечно, быть в оппозиции никому не заказано, но возникает подозрение, уж не потому ли они столь безжалостны в обличениях, что черпают для них материал в собственном душевном подполье?

За 30 лет свободы мы не очень преуспели в фор­мировании по-настоящему демократически мыс­лящей личности, но создать буржуазного обыва­теля, сторонника общества потребления, или, как говорят социологи, «постпотребителя», удалось. Артист, которого приводит в неистовство анархи­ческая до некоторой степени и явно артистическая природа своего народа, – это, видимо, и есть тот самый гражданин товарно-рыночного общества, о котором мечтали его адепты. Иначе откуда взять­ся соблазну со смердяковским сладострастием топ­тать родную страну и народ, к которому принад­лежишь?!

Вообще-то всё это уже было. Русский поэт Геор­гий Иванов так ненавидел советскую власть, что запальчиво заявлял о готовности вернуться на родину в гитлеровском обозе. Правда, в литературе остался не описанием этого диковатого намерения, а стихами о неутолимой тоске по родине. От ныне­шнего стихотворца Орлуши (Андрей Орлов), ёрниче­ски обещавшего американским танкистам провести их кратчайшей дорогой в Москву, такой ностальгии ждать, видно, не стоит.

Гремела когда-то поэзия в Политехническом, сей­час процветает «корпоративная», ублажающая пуб­лику на роскошных междусобойчиках. Чувства, про­буждаемые «корпоративной» лирой, добрыми при всём желании не назовёшь. По правде говоря, это, по сути, злоба. Более или менее искусно маскируемая под иронию в барковском духе.