Всё ближе берег

МГНОВЕНИЕ

Песни прежних времён, без имён и названий,
Где они обитают, в какой стороне?
Кто хранит их – клочки моих воспоминаний?
Это тайна, увы, недоступная мне…

Кто оставил нам эхо и что означало
Тех бродячих, разбросанных слов колдовство?
Нет у этих напевов конца и начала,
Но они продолжают звучать – для кого?

Кто так бережно память мою сохраняет,
Что она до сих пор неразлучна со мной?
Кто в ладони мне пригоршни света роняет
В этой бренной и скорбной юдоли земной?..

Кем же были они, песнопевцы-предтечи,
Что живут в наших душах и наших умах?
И мы ищем слова их – горящие свечи,
Чтоб в холодной ночи не скитаться впотьмах.

ЖАЖДА

Немного теплоты – и больше ничего,
И больше ничего на свете нам не надо,
Улыбка мир зальёт – потом, в конце всего –
Последний наш приют, последняя отрада,

И прежде чем сполна изведать, мы должны
Ту жизнь, что пряталась от нас за далью мглистой,
Ту, для которой мы и были рождены –
Столь недоступной, столь желанно-близкой,

Что жажду утолит дыханьем своего
Добросердечия, как высшая награда,
Немного теплоты – и больше ничего,
И больше ничего на свете нам не надо…

САМОЦВЕТЫ

Я руку чужеземцу протянул –
Он улыбнулся, не сказав ни слова,
В холодном взгляде огонёк сверкнул,
И сразу же из времени былого

На миг, всего на миг, созвездья глаз
Вдруг вспыхнули, как россыпь самоцветов.
В них теплота сердечная зажглась,
В них нет тоски, в них пламя всех рассветов.

Теперь собрать в одно осталось мне
Безвременно почившие мгновенья,
Чтоб в каждом слове, в самой глубине,
Они мерцали светом вдохновенья…

Перевод Альберта Налбандяна

Гагик ДАВТЯН

Поэт, переводчик. Родился в 1947 году. Окончил Ереванский политехнический институт. Автор около десятка поэтических сборников, лауреат нескольких отечественных и международных литературных премий.

ВСАДНИК БЕЗ ГОЛОВЫ

Бог даёт одному череп,
другому – голову,
а третьему – ни того, ни другого,
и все безропотно принимают
то, что дано свыше…

И значит
нечему удивляться,
когда всадник – без головы:
на то воля Божья…
Господи, помилуй своих детей,
и впрямь становится жутко,
когда война закипает,
когда смерть по горам и долам гуляет,
выкашивая всё подряд,
и всадник без головы возглавляет
кавалерийский отряд…

ВТОРАЯ ОШИБКА АЛЬПИНИСТА

Два раза в жизни ошибается альпинист:

В первый раз –
вольно или невольно, –
когда выбирает профессию,
с помощью которой будет
зарабатывать хлеб насущный
для себя и своих детей…

А во второй раз…

А во второй раз он бы не ошибся,
если б не ошибся в первый раз…

ТРАГИКОМЕДИЯ

Жизнь – спектакль,
воистину спектакль –
одноактный спектакль
одного актёра,
который мы сами пишем и ставим;

это трагедия,
когда наша игра – от сердца,

и странная комедия,
когда игра – от ума…

Блаженны те немногие,
названные избранными,
чьи сердца
стучат в их умах,

они настолько спокойны,
настолько гармоничны,
что нет у них причин
заниматься самобичеванием,
бросаться гнилыми яйцами,
с обидой отворачиваться друг от друга
или устраивать очную ставку…

От пелёнок до савана,
от церкви до могилы –

жизнь воистину представление…

Если хотим начать заново –
значит, плохо сыграли, увы,
и… провалили своё становление…

Перевод Каринэ ЛАЗАРЕВОЙ

Сурен МУРАДЯН

Родился в 1930 году. Окончил Ереванский педагогический институт имени Х. Абовяна. Автор более 100 книг, лауреат многих литературных премий. Композиторами нескольких поколений на его слова создано более 250 песен – как детских, так и эстрадных. Удостоен ряда правительственных наград.

* * *

Сегодня под покровом темноты
Я оглянулся и спросил впервые:
Куда исчезли вешние цветы,
И песни, и девчата огневые,
Куда девались гордые мечты,
Пожар страстей, безумные порывы?
И почему друзья так молчаливы
Под гнётом повседневной маеты?

О нет, мечты живут – им вечно жить,
Пока удача будет ворожить
В других сердцах во времена иные,
И нечего былое ворошить,
И каждым мигом надо дорожить…
Но вот сегодня руки ледяные
Ко мне простёрла старость в час ночной,
Как верба над излучиной речной…

Сегодня под покровом темноты
Я оглянулся и спросил впервые:
Куда исчезли жаркие цветы,
И песни, и девчата огневые?

Перевод Глана Онаняна

ЧАЙКИ

Морские волны нас качают,
прозрачны и легки.
И всюду чайки, чайки, чайки –
белы, как гребешки.
Не сосчитать и не измерить
дорог их голубых…
А мы плывём.
Всё ближе берег.
И птичий гомон стих.
Нас волны к пристани уносят
и к катерам пустым…
– Поймай мне чайку! – дочка просит.
А их и след простыл.
Летят на солнечном просторе
средь синевы и брызг.
Их счастье – море.
Гордость – море.
И в море – вся их жизнь.

КОРОЛЬ-САПОЖНИК

Случилось так,
Что был на трон
Сапожник некий возведён.
Красуясь бархатной обновой,
Он, утверждают не шутя,
При виде роскоши дворцовой
В ладоши хлопал, как дитя;
Дивился он
Несчётным слугам
И лошадям в упряжке цугом.
В его покоях, меж ветвей,
Заморский щёлкал соловей;
На серебре,
На злате даже
Владыке кушанья несли
И три полка пузатой стражи
Его персону стерегли…
Но сколько править ни пытался
Сапожник в подданстве своём –
Он лишь сапожником остался,
Хоть и считался королём.
И, уважая шило с дратвой,
Он близ дороги
Все деньки
Работе посвящал отрадной –
Чинил прохожим башмаки.

«Король-то наш
не без привета», –
Хихикать начал двор тайком.
Но старый шут сказал на это,
Звеня дурацким колпаком:
– Цена – полушка
вам, вельможи,
И в смысле пользы, ей же ей,
Король сапожников дороже
Сапожника
средь королей.

Перевод Бориса ГАЙКОВИЧА

Нерсес АТАБЕКЯН

Родился в 1960 году в Ереване. Окончил филологический факультет Ереванского госуниверситета. Автор нескольких стихотворных сборников. Переводит на армянский язык как прозу (М. Булгаков, С. Довлатов), так и поэзию (И. Бродский и др.).

ОПЕЧАТКА

Боль – тупая и ненасытная,
Радость – щупленькая и маленькая.
Творец поспешил:
Он собирался из глины
Изготовить что-то другое,
Но в итоге получился я –
Неправильный,
Снедаемый сомненьями,
Как Егише Чаренц…

ЖИЗНЬ БАБОЧКИ

Большая и светлая,
словно «доброе утро»,
она внезапно
увидела Начало и Конец, –

смерть на полпути
не останавливается,
жизнь никогда не содержит в себе
ту самую обещанную Жизнь, –

и когда пыльца с её крылышек
остаётся на последних пальцах,
что с любовью коснулись её,

то в возвышенном хоре
космических катаклизмов
дирижёрскою палочкой машет
Великий Вздох…

МОЯ ДУША

Пустота, очерченная нервами,
в которой боги
из ничего выплавляют
желания по образу людей;

Затем, вслед за последним дождём,
приходит первый снег,
чтоб созданные образы остыли,
друг другу не протягивали руки,
чтобы пространство даже не мечтало
о юной, выпуклой груди эпохи,
не тосковало о её сосках;
чёрное солнце прячется
в чёрной пещере,
и завыванье ветров –
многокрылое и безвозвратное,

всё остальное – всего лишь
мёртвый покой,
чтоб якобы было слышно,
как растут ростки,
и в смертельно белой бесконечности
чернеют
развалины заброшенного замка…

Перевод Гургена БАРЕНЦА

Манвел МИКОЯН

Родился в 1961 году в селе Хожорни Марнеульского района (Грузия). Окончил Ереванский сельскохозяйственный институт. С 1998 года – главный редактор областной газеты «Лору марз».

ИДИЛЛИЯ

Желаний безадресных стая
от меня мою душу уносит,
превращает в цветистые перья
и птицу – в бесцветную осень.

На полях наших дней уходящих
я надежды и грёзы рисую,
в небе мирно летящую птицу
я выкрашиваю в голубую.

* * *

Кто эти почки придумал
для деревьев, корней не имеющих?
Кто затем наделил их корнями,
чтобы в почках созревших
синтетические плоды
были рядом с плодами
божественного Древа Бытия
и чтоб они ценнее, слаще были
для идолов – чванливых
самозванцев?..
Кто придумал все эти деревья,
кто придумал лабиринт огромный
иллюзий наших – вечных,
сумасбродных?..

ВОСПОМИНАНИЕ

В чистоте бесконечной
белокрылого этого снега
я костёр разжигаю
из ушедшей печали и смеха.
На щеке моей таешь,
млея в истоме блаженной,
и становишься горькой
слезинкою сожаленья.

* * *

Одиночество гложет меня –
и я молчу,
чтобы жить твоей жизнью
незаменимой.
Напрасно ты говорила,
что всё это ложь,
конечно, многое лживо,
но правды больше.

Одиночество гложет меня,
но я молчу,
я знаю, сейчас оно гложет
ещё одно тело.