…На четвёртый день запоя, под вечер, темнота в одном из углов комнаты нехорошо заколебалась. Именно в эту точку Тихомиров уже полчаса смотрел остановившимся взглядом, ни о чём не думая и пребывая в том странном состоянии, когда ты вроде ещё не пьян, но уже не трезв. Угол стал светлеть, и там, в коконе голубого света, Тихомиров увидел девушку. Девушка стояла, едва касаясь босыми ступнями пола. Одета она была в короткую белую тунику, типа тех, что носят юные богини будущего в советских научно-фантастических фильмах для детей.
Тихомиров сидел в кресле и не знал, окончательно ли ему сползти на пол или встать навытяжку и отдать честь. И потому Тихомиров решил сидеть из последних сил, сохраняя британское спокойствие. Друзья рассказывали ему, что при приёме больших доз возможно возникновение пограничных состояний. «Ангел! – думал Тихомиров. – За мной пришёл! Пришла. Хорошенькая».
Девушка незримо колебалась и улыбалась, глядя на Тихомирова с лёгким укором. Так на своих мужей смотрят новоиспечённые жёны на третий день свадьбы – когда родственники наконец ушли и лишь в воздухе продолжает витать дух безумного провинциального веселья.
– Тебе чего? – спросил Тихомиров, откашлявшись.
– Да ничего. Просто зашла на огонёк.
– Что, прям сквозь стену?
– Да, мимо планировала. Смотрю, одинокий мужчина скучает, я и материализовалась.
– А говорят, что к алкашам только черти являются. Врут, значит!
– Смотря что пить. Если «Чивас ригал», – она указала на литруху дорогущего вискаря, стоявшего на столике, – то это моя зона ответственности.
– Понятно. Ты прям такая голо… голографическая. Шкаф сквозь тебя видно. Как звать-то?
– Невредика. Я добрая алкосильфида. Элитная.
– Это обнадёживает. Я, очевидно, в представлении не нуждаюсь.
– Да, у нас там все ходы записаны.
– Где «там», можно уточнить?
– В тёмных подвалах компании Chivas Brothers, разумеется. В эмпиреях, по-вашему.
И тут у Тихомирова родилась гипотеза. Он вспомнил, что слово «спирт» как раз и происходит от латинского spiritus – «дух». Значит, в появлении фантома нет ничего удивительного. Он радостно потянулся к бутылке и налил себе.
– Будешь? – спросил он.
– Нет, я на работе не пью. Только сома расу. Слышал?
– Читал. Напиток бессмертия. Безалкогольный. Чем займёмся?
– Могу исполнить одно желание. Остались ещё желания?
– Да как сказать… Что, любое?
– В рамках приличий.
Тихомиров задумался. Попросить миллион долларов у девушки как-то неудобно. Это значит расписаться в собственном экзистенциальном бессилии. Может, ящик вискаря и квартирник Аланис Мориссетт? Других желаний в этот вечер не возникало.
– Я это… хочу бросить пить. И котёнка!
– Котёнка?
– Ну да. Хочу спасти какуюнибудь невинную душу.
– Не проблема! – сказала Невредика и уже решила было хлопнуть в ладоши и произвести иные магические манипуляции, но Тихомиров остановил её.
– Нет, подожди. Если я брошу пить, то больше тебя не увижу, – стал рассуждать он вслух. – А это интересный метафизический опыт. Мы недообсудили квантовую сущность привидений. Тогда только котёнка!
– Жениться тебе надо, барин, а не котёнка! – хихикнула Невредика и таки хлопнула в ладоши.
В голове у Тихомирова зашумело, закружилось, и он провалился в сладкое небытие.
Проснулся Тихомиров утром от громкого мяуканья. Рядом с диваном в коробке из-под кроссовок «Найк» сидел грязный блохастый котёнок и громко требовал к себе внимания.
– Мальчик! – сказал Тихомиров, перевернув котёнка кверху пузом.
– Тихомиров! – сказал котёнок.
– Пойдём, изгоним блох и дадим тебе молока!
«Мы в пивной у тёти Клавы, подходи! Тебя одного ждём!» – разразился сообщением пейджер.
«Занят, буду позже», – ответил Тихомиров и открыл холодильник. Рука машинально потянулась к пиву, но Тихомиров усилием воли задержал её и взял пакет с молоком.
Что-то мелькнуло в воздухе. Это лепесток из венка Невредики покружился перед окном и, подхваченный осенним ветром, скрылся в направлении пивной «У тёти Клавы». Тихомиров проводил его воспалённым взглядом, стряхнул с себя алкогольное наваждение и снова занялся котёнком. Было ясно, что у зверя начинается новая, сытая, полная радостных открытий жизнь…