Васильев А.А.
Фамильные
ценности. Книга
обретённых
мемуаров.
– М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019.
– 512 с. – 7000 экз.

Эта уникальная книга представляет собой изысканное собрание трёх текстов. Знаменитый историк моды Александр Васильев, владея мемуарами своего дяди и отца, решил явить их миру, равно как и свои воспоминания, над которыми работал многие годы. Что же в итоге получилось?

Получилась картина времени, совмещающая в себе черты невероятного драматизма с редкостной человеческой теплотой. Причём теплота в итоге начинает доминировать над драматизмом, несмотря на то что многие страницы книги повествуют о событиях фатальных и непоправимых.

Открывают корпус текстов воспоминания дяди Александра Александровича Васильева Петра Павловича.

Это несколько сбивчивый, нервный, но предельный по накалу искренности фрагмент. Подлинность высказывания потрясает и заставляет сопереживать каждому повороту жизни семьи, с которой мы начинаем знакомиться. Главный герой здесь не подросток, от лица которого ведётся повествование, а семья, причём семья не как группа родственников, а как непререкаемая ценность, стремящаяся сохранить свою целостность в самые трудные годы революции и Гражданской войны. Видно, что рассказчик человек творческий (Пётр Васильев – известный театральный режиссёр) и не чужд беллетристическому началу. Помимо фактов, он замечает многие подробности быта, вещи, особенности городов. В этом смысле эта часть книги весьма познавательна, мы видим панораму революционных событий и событий Гражданской войны не глазами историка или писателя, а очевидца, руководствующегося прежде всего личными впечатлениями, а не масштабностью замысла. Невозможно без спазма в горле читать окончание мемуаров Петра Павловича:

«Счастливейшей называет себя мама потому, что осуществилась её самая сокровенная мечта, владевшая ею, когда она рожала нас: работниками духовной культуры стали её дети. Арест и осуждение отца, последовавшая нищета, общественные осложнения и удары судьбы прошедших лет подточили силы мамы, и, когда весной 1933 года был произведён ещё один акт произвола – маме предложили покинуть Москву, – она не выдержала унижения и покончила с собой… Да святится имя твоё! Но всё это произойдёт потом, потом, а пока… Пока мы сидим за столом, полные веры, надежды и любви, стёкла открытых окон мелко дрожат при каждом проезде трамвая по Орликову переулку, и мы доедаем первый обед, сваренный бабушкой и мамой на московской земле. А на подоконнике ждёт большой полосатый надрезанный арбуз, купленный на Сухаревке».

И очень хочется, чтобы у представителей следующего поколения семьи всё сложилось не так трагично, как у родителей Петра Павловича и Александра Павловича Васильевых.

Продолжают «Фамильные ценности» мемуары Александра Павловича. Если текст его брата обрывается в 30-х годах, то его собственный простирается намного дальше. Он поражает стопроцентной интеллигентностью и чуткостью сочинителя. Автор из тех людей, на которых держится наша российская духовность. И не только в силу его известных всему миру талантов театрального художника и станкового живописца, но потому, что он из тех редких стоиков, преодолевающих все трудности, приобщаясь к самым высокими и утончённым достижениям искусства. Эта вовлечённость в художественное мировоззрение чувствуется на каждой странице. Постоянный анализ, никакого самолюбования, огромная эрудиция и бесконечная тяга к совершенству – соединим всё это и перед нами возникнет портрет Александра Павловича Васильева, написанный невольно им самим.

Третья и последняя часть книги принадлежит перу уже Александра Александровича Васильева, нашего современника, широко известного телеведущего, историка моды, обладателя уникальных коллекций. Вполне ожидаемо, что этот адепт стиля написал стилистические воспоминания. О многих событиях из жизни большой семьи, которые нам в какой-то степени уже известны, Васильев пишет с неким словесным прищуром, бережно подбирая интонации, иногда немного отстраняясь, иногда, наоборот, приближаясь куда-то уже на грань деликатности, но не переходя её. Здесь значительно больше личного, субъективного, но в этом и большая доля привлекательности. Ведь вся эта субъективность очень гуманистичная, даже сентиментальная, и в ней – живой человек, хорошо нам знакомый, но и постоянно открывающийся по-новому.

Эта книга не для тех, кто ищет в чтении быстрых эффектов. Она для тех, кто любит подумать, кто ценит неспешность, кто в конце концов обладает вкусом и не хочет его терять в мире, где от безвкусицы иной раз некуда деться.

Максим Замшев