Согласно трактату о циркуляции элит итальянского социолога Вильфредо Парето, «история – кладбище аристократий». Отечественная история не исключение. На протяжении ХХ века в России путём революционного сброса трижды менялся правящий слой. Причём несоответствие политического режима требованиям экономического развития во всех случаях оказывало решающее воздействие. При этом борьба велась ожесточённая.
Приведу два примера: во время Русско-японской войны политические забастовки на военных заводах в Санкт-Петербурге вызвали дефицит вооружений, повлияли на заключение мира с Японией на невыгодных условиях и на создание Государственной Думы. Во время Первой мировой требования военных, так называемый «Меморандум Главного артиллерийского управления», направленный против хищничества частников, привели к внедрению госуправления на заводах. А вскоре это уже как принцип в массовом порядке реализовали большевики.
Не будем говорить о вмешательстве в российские дела японских, английских, французских и германских спецслужб, оно оказывало не главное влияние. В конце концов Николая II заставили отречься от престола свои же – генералы, великие князья, промышленники, депутаты Думы и члены Государственного Совета.
У Парето прямо сказано, что дело не в борьбе добрых со злыми, а в функциональности высшего управленческого слоя. Вот и зададимся вопросом именно об этом.
Многим кажется, что наш правящий слой работает недостаточно функционально. При этом само общество пассивно и живёт частными проблемами. По сути, они почти не пересекаются. Показатель социального равновесия, соотношение благосостояния «верхних» и «нижних» давно перешло критический уровень.
Вспоминаю разговор с высокопоставленным генералом-чекистом о причинах распада Советского Союза. «У нас было слишком много младших научных сотрудников», – сказал он, имея в виду избыточное количество молодых людей с высшим образованием, которым не нашлось должного применения.
Эта же проблема ещё более остра сегодня, когда социальные лифты действуют не в пример хуже советских.
Зато вполне эффективно работают явления, разрушающие традиционные культурные основания государства. Возьмём две вещи: бессчётные театральные постановки классики, когда режиссёры громят беззащитных классиков, как вандалы мемориальные скульптуры, и бытование русского языка, который буквально загоняют в резервацию, огороженную матом и англицизмами. Появился очевидный стандарт одичания, верхи навязывают низам субкультуру «низа».
Мне возразят, приведут в пример многие культурные (и многозатратные) мероприятия, которые должны символизировать расцвет культуры. Возможно, кого-то они впечатлят, меня же – нет.
Конечно, можно отвлечь людей различными острыми средствами, такими как «десталинизация» или массовые восторги по поводу суррогатного материнства пожилой «звезды», но это только углубляет разрыв и вместо ожидаемой реакции плодит «новых власовцев».
В конце концов не следует забывать, что наше общество (почему бы не сказать «народ»?) в большинстве своём не принимает базовой основы нынешнего государства – несправедливой приватизации, о чём, кстати, говорил и Путин. Правда, он добавил, что уже нельзя ничего изменить без потрясений.
Пожалуй, нельзя. Потому что неизвестно, что лучше – современный собственник или современный чиновник-элитарий?
«Оба хуже».
Так что же делать? Глядя на Киев, ждать оранжевой революции?
Похоже, что у нас часть современных «младших научных сотрудников» видит своё будущее в рамках российского майдана, чтобы затем войти в верхний управленческий уровень. Они считают себя либералами и претендуют на руководство общественными настроениями. Среди них много странных персонажей, но есть и умные люди. Во всяком случае, с этим явлением надо считаться.
Есть в контрэлите и отряд убеждённых консерваторов, готовых на определённых условиях сотрудничать с властью.
При этом экономический блок правительства почти полностью представлен либеральными деятелями, но в политическом ядре власти преобладают консервативные охранители. Выходит, что реальность настолько двойственна, что постоянно порождает противоречивые тенденции.
Скажу больше: новации правительства, нацеленные на ужесточение экономического давления на население и на средний-малый бизнес, автоматически усиливают позиции контрэлиты. Нетрудно представить, что ощущают обыватели, глядя на обвал рубля, рост тарифов, цен на топливо и т.д.
Сравните две разнонаправленные тенденции – падение рейтинга партии «Единая Россия» и создание Владимиром Путиным Общероссийского народного фронта (фактически контрэлитного, левоориентированного) – и вы поймёте нынешнее политическое положение. При определённых условиях не исключается, что ОНФ может занять в правительстве ключевые места, во всяком случае, его давление будет нарастать.
Экономический кризис – вот новый сильный политический игрок не только в России, но и в Европе. Дефляция и падение экономики в 2014 году вынуждают в Европейском союзе создать рабочую группу, цель которой ввести различные дополнительные налоги (5–10 процентов) на богатство для каждого, чьи сбережения превышают сто тысяч евро. Её главной задачей станет уменьшение неравенства. Самые богатые должны будут «поделиться» в пользу малоимущих и создать «подушку безопасности» для спасения банков, а также для компенсации неизбежных госрасходов.
Думаю, что и в России обсуждается нечто похожее. «Верхи» ещё увидят небо в алмазах.
Параллельно внутри правящей элиты осознаются угрозы утраты большинством населения традиционного уважения к государству. Получается, что сегодня есть два образа государства: один – историческое наследие и защитник, второй – расчётливый хладнокровный кулак-финансист.
Соответственно налицо две соперничающие группы в элите, раскол сверху донизу, вопрос о функциональности. Плюс к этому не надо сбрасывать со счетов нарастающее международное напряжение, чреватое даже военными угрозами.
Интересно взглянуть на последний социологический опрос «Левада-центра» о том, как совпадают интересы власти и общества. Оказывается, 67 процентов граждан не верят в их совпадение, а 60 процентов вообще считают, что власть либо обманывает население, либо имеет принципиально иные от общества интересы и цели. Что ж, звонок весьма тревожный.
Каковы же ожидания? 53 процента выступают за патерналистское государство и только 6 процентов – за невмешательство государства в частную и экономическую жизнь граждан. Из всего этого можно сделать вывод, что большинство критически относится к политике правящей элиты и сохраняет ментальность советского периода, когда примерно столько же граждан (60 процентов) выступали за государственный патернализм.
Рано или поздно это радикальное расхождение должно привести к решительным переменам в правящих кругах, так как не приходится уповать на быстрые изменения в настроениях людей.
Что же нам делать?
Думаю, уже в краткосрочной перспективе мы увидим новые кадровые решения, изменения в экономической политике и более ощутимый поворот к традиционным культурным ценностям.
Перефразируя Александра III, скажу: «У России нет друзей, кроме её культуры и литературы». То есть уповать надо на здоровую традицию, на идеологию ответственности и справедливости.
Не ошибаюсь ли я? Вскоре увидим.