Поэзии Николая Рубцова посвящена литературная программа «Привет, Россия – родина моя!», прошедшая в Концертном зале им. Чайковского в честь 80-летия поэта.
Уже первые стихотворения в исполнении актёра уводят в даль вологодских земель, в их величественную, тревожную красоту, в особенный, то светящийся, то мрачный, наполненный грозой воздух: «Как далеко дороги пролегли... Как высоко над зыбким половодьем без остановки мчатся журавли!» От мгновения к мгновению произносимое слово Рубцова обретает всё большую, почти материальную осязаемость, несмотря на то что часто в стихах говорится о бесплотном: «Светлый покой Опустился с небес И посетил мою душу! Светлый покой, Простираясь окрест, Воды объемлет и сушу...» Светом не быта, а бытия наполнены леса, травы, цветы, растения. В созданных поэтом стихотворных сюжетах всё окружающее излучает сосредоточенную скрытую жизнь, и, поднимаясь вверх, эта мысль полно раскрывается в стихотворении «Ферапонтово», соединённом в концерте с древним знаменным распевом «Жертва вечерняя».
Музыкальная часть концерта в превосходном исполнении Владимира Маркушевича включает русские народные песни и романсы в обработке композиторов XIX века. Звуки семиструнной гитары создают ритм спектакля, его ёмкую форму, то «заземляя», то иллюстрируя и продлевая поэзию.
Так же, как созерцателен и стремителен одновременно многоцветный мир поэзии Николая Рубцова, гибок и богат оттенками стиль исполнения Бориса Плотникова. То сливаясь с лирическим героем стихов, то отстраняясь от него, артист раздвигает пространство стихотворной формы, как будто рассматривает её со всех сторон, словно любуется образом мира, таящемся в слове.
Как персонажи крохотных театральных сюжетов, с душевной любовью и юмором сыграны молчун Филя («Добрый Филя»), беспредельно кроткий и нетребовательный к жизни; чудный Жеребёнок, переживший восторг существования на чистом солнечном лужке («Жеребёнок»); чуткий Заяц, внезапно застигнутый думой о своём одиноком житье-бытье («Заяц»).
Оттого что так беззащитны и трогательны в стихах Рубцова совсем пожилые люди и животные, оттого что так огромен, «богоподобен», опасен, но беззлобен мир природы, постепенно всё сильнее, определённее проступает облик мира повседневно-житейского, обычного. Он горек, лишён теплоты и почти безлюден.
Век поэтического слова не может быть измерен. На первый взгляд камерная поэзия Николая Рубцова, его «тихая» лирика на самом деле произрастает из традиции большой русской литературы, пушкинской, тютчевской. Такой она и предстаёт в поэтическом спектакле «Привет, Россия – родина моя!»