Самым интересным пианистом первой половины, на мой взгляд, был Люка Дебарг. Играл много. И всегда был в чём-то незнакомцем. Привлекательное качество. В московском Доме композиторов выступил накануне собственного дня рождения и юбилейной даты своего педагога Рене Шерешевской. Азартно и остроумно. Но до того в Большом зале консерватории дал блестящий сонатный вечер. Исполнялись Соната № 14 ля минор, соч. 143 и Соната № 13 ля мажор соч. 120 Шуберта и вторая соната (ля мажор) Шимановского. Невероятная открытость исполнения – вместе с ним играет весь зал, его увлечённость заразительна, шубертовские настроения навсегда поселяются в памяти слушателей. В Доме музыки вместе со скрипачом Давидом Кастро-Бальби и виолончелистом Александром Кастро-Бальби (Франция) очень удачно исполнили Трио № 2 ми минор соч. 67 Шостаковича «Памяти И.И. Соллертинского». Он внимателен и деликатен в ансамбле, партнёрам доверяет, радуется успешным моментам, но лидерства и в оценках не упускает. Представил собственное сочинение: трио для фортепиано, скрипки и виолончели. В строгой классической традиции, никого не напоминающее, кроме самого Дебарга.

Событием стало исполнение Четвёртой симфонии Шостаковича Российским национальным оркестром в зале им. Чайковского. Дирижировал Михаил Плетнёв. В какой-то мере это тоже посвящение Ивану Ивановичу Соллертинскому. Он главный собеседник, вдохновитель и критик композитора. Он обратил внимание Дмитрия Дмитриевича на сочинения Малера. И не ошибся. Шостакович, доверявший вкусу друга и всегда внимательно прислушивавшийся к его рекомендациям, с интересом слушал Малера. И этот интерес присутствует в симфонии. Создавалась она в трудные для композитора времена. Недоброжелательно встреченная «Леди Макбет Мценского уезда», издевательская статья «Сумбур вместо музыки», как можно догадаться, мало способствовали творчеству. Но Соллертинский и Малер времени не теряли. Появилось трагическое, страстное свидетельство тех лет. Самое достоверное, наверное. Любящим порассуждать об истории надо слушать Четвёртую симфонию. Здесь нет вранья! Представляя Дмитрия Дмитриевича, всегда тихого, немногословного, думаю, откуда эти бушующие эмоции, бессилие и мощь одновременно, трагические пророчества… Это всё было в нём. Грустно, что симфонию так и не услышал Иван Иванович Соллертинский, он скончался в начале войны во время эвакуации в Новосибирске. Четвёртую впервые исполнил спустя более двух десятков лет после написания в Большом зале консерватории симфонический оркестр Московской государственной филармонии под управлением Кирилла Кондрашина. Потом были другие дирижёры. Плетнёв, как немногие, чувствует трагические начала. Он за дирижёрским пультом, как за обожаемым роялем: полная ясность замысла, требование максимальных возможностей от каждого инструмента. Как хорошо его чувствует оркестр, мощное звучание, абсолютное взаимопонимание музыкантов. Я бы особенно отметил группу духовых инструментов – труба Владислава Лаврика, флейта Максима Рубцова – бесподобны. Как, впрочем, все музыканты оркестра. Кондрашина, к счастью, можно послушать в записи. Замечательное исполнение. Но у Плетнёва многое в симфонии, особенно в первой и третьей частях откровеннее, острее, ярче. Кондрашина, наверное, сдерживал композитор (Дмитрий Дмитриевич присутствовал на репетициях). А Плетнёву в поиске важно было понять Шостаковича. Что, несомненно, удалось.

Десять лет назад профессор Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского Людмила Кокорева организовала музыкальный фестиваль «Шаги на снегу». Он проходит в концертном зале библиотеки искусств им. А.П. Боголюбова. Участвуют молодые исполнители, уже известные и только начинающие карьеру. Людмила Михайловна поддерживает высокий профессиональный уровень собственной затеи. Она любит талантливых людей и умеет о них заботиться. Открывал Десятый фестиваль лауреат международных конкурсов пианист Константин Лапшин. Прилетел из Лондона специально. Константин – воспитанник Московской консерватории, оканчивал основной курс у профессора Л.Н. Наумова, а аспирантуру – у профессора М.С. Воскресенского. Теперь сам преподаёт в Королевском музыкальном колледже в Лондоне. Играет всюду, кроме родного города. Не приглашают. Почему – неизвестно. Был, как обычно, превосходно принят слушателями. Представил интересную программу и блестяще с нею справился. Но вопрос остаётся – кто, кроме профессора Кокоревой, должен позаботиться о том, чтобы талантливый пианист имел возможность играть в концертных залах Москвы? И ведь речь не только о нём. Талантливые выпускники консерватории и Гнесинки вынуждены искать варианты концертной деятельности по всему миру. Их, слава богу, принимают охотно. Но почему не у себя дома? Судья музыканту – не чиновник, а слушатель. И слушатель должен иметь возможность познакомиться с творчеством талантливого соотечественника. А задача чиновника – обеспечить это. И не выдумывать себе оправданий.

Юрий Данилин