Одна из самых больших загадок времени. Вундеркиндов и сейчас много, а новый Бетховен не появляется. Что-то в цивилизации и культуре сломалось и не восстанавливается. И не восстановится, если перестанем слышать девятнадцатый век. В феврале отважные музыканты отправлялись туда, и не без успеха.
Британский пианист Фредерик Кемпф (на снимке) блестяще играл в зале Чайковского сонату Бетховена № 30. Глубокий, мощный звук и очень эффектные интонационные переходы, бетховенские настроения, чувствуется, увлекали пианиста. И, разумеется, слушателей. Кемпф регулярно навещает Москву и всякий раз удивляет новыми качествами. Становится мудрее и интереснее. Молодые музыканты, ученики профессора Московской консерватории народного артиста СССР С. Л. Доренского Наиль Мавлюдов и Алексей Колесников объявлялись в этом же пространстве. Мавлюдов играл сонаты № 14 и № 21. Очень неудачно, на мой взгляд. Школярски, совершенно формально. Да ещё ловил последний звук рукой. Пошлость невероятная. Но с удовольствием раскланивался. Любит аплодисменты. А работать более ответственно, видимо, не желает. Бетховен, как известно, отличался крутым нравом. Думаю, Мавлюдову не поздоровилось бы. И поделом. У Алексея Колесникова превосходно звучали сонаты № 8 и № 23. Абсолютно другой уровень исполнения – и мощность, и страсть, и всё разнообразие бетховенских переживаний было глубоко прочувствовано пианистом (всякое бывает, но хотелось бы в это верить) и очень взволнованно, темпераментно передано. Особенно впечатляюще звучала «Патетическая». Пианист чётко обозначил единство всех трёх столь разных частей и замечательно подал приподнятость первой, с ярким и впечатляющим траурным эпизодом, философичную вторую часть и как бы разрешение всех страстей, этакий катарсис третьей части. Взволновал. И показал себя думающим музыкантом.
Всё-таки очень важно общее развитие пианиста. Иначе не на что будет опереться в серьёзной работе. Бетховен это чувствовал. И потому прочёл всего Плутарха. Поступил на философский факультет. Был увлечён Шекспиром. Неплохо было бы об этом помнить.
Вызвал интерес концерт пианиста Сергея Кудрякова. Исполнялись вариации Шумана. Надо сказать, не часто вариациям так везёт. Добродушного вида ассистент профессора Московской консерватории народного артиста СССР М.С. Воскресенского весьма строго отнёсся к собственной миссии в этот вечер и сыграл блестящую программу. Очень музыкален. Весьма удачная программа.
В консерватории по инициативе Фонда Ростроповича вспоминали американского пианиста Вана Клиберна, необычайно популярного в России. С Российским национальным оркестром под управлением художественного руководителя коллектива и главного дирижёра народного артиста России Михаила Плетнёва играли лауреаты конкурса Клиберна Вадим Холоденко и Станислав Юденич.
Я вспоминал нашу последнюю встречу с трогательным американцем в Музее Гольденвейзера. Чудный, неформальный разговор, поедание пирога, изготовленного очень вовремя и вкусно директрисой музея пианисткой Анной Николаевой. Клиберн был задумчив, но очень внимателен к присутствующим друзьям и поклонникам. Хвалил пирог. И все не хотели расставаться. Искренне. Объятия, поцелуи, рукопожатия… В последний раз… Он это знал. Но верить происходящему не хотелось.
Звучали часть Концерта № 3 Чайковского и Концерт № 2 Сен-Санса. Холоденко не оставил у меня никаких впечатлений: старательный, да, но не больше. Станислав Юденич играл Сен-Санса. Бойко. Потрясающая техника. И никаких чувств. Прагматичный музыкант. Какое-то новое поколение расчётливых и скупых. С превосходной техникой и подготовкой. Было бы интересно послушать его сольное выступление. Не частый гость в России.
Из неожиданностей: неутомимый Александр Гиндин представил свой новый проект в зале Чайковского под названием «Торжество рояля». Четыре инструмента и четверо элегантных молодых пианистов. Кроме Гиндина лауреаты международных конкурсов Вячеслав Грязнов, Никита Мндоянц, Алексей Курбатов. Транскрипции из произведений Римского-Корсакова, Онеггера, Дюка, Холста сделаны исполнителями. В конце программы – Концертная фантазия «Планеты» для четырёх роялей К. Черни. Конечно, присутствует элемент цирка, но очень благородный. Пианисты представляют свои транскрипции по очереди. Наблюдать их выходы – одно удовольствие и слушать тоже. Впечатление необычное, но праздничное и вполне музыкальное.