Этот год ознаменуется тотальным доминированием корпорации Дисней на кинорынке. Общая касса портфеля проектов в 2019 году уже перевалила за восемь миллиардов долларов и стремится к девяти. Заслуженный коммерческий успех – последние пять лет фильмы этой компании весьма прибыльны, но Дисней не оставил конкурентам даже вторых и третьих мест на пьедестале. Идеальная работа производителя оптимального кинематографического продукта, который хоронит «фабрику грёз», даже не планируя заглянуть на поминальную службу. Главное – деньги.
Для этого у корпорации имеется три сверхприбыльных франшизы, обеспечивающих обороты, сравнимые с бюджетом европейской страны. Остаётся только позавидовать успеху предприимчивых ремесленников в деле создания невиданного по своим масштабам аттракциона и пожелать им дальнейшего процветания. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы люди ходили на красивые, яркие фильмы, получали аккуратно упакованные порции сертифицированного хорошего настроения, точную дозировку позитивных эмоций и гомеопатическую пилюлю реальной драмы. Дело начинает выглядеть иначе, когда одна студия подбирается к монополии. Мы всерьёз оказываемся в настоящей антиутопии. Без внутренней партии Оруэла, математической рациональности Замятина или генетической программы Хаксли. В антиутопию за наши собственные деньги нас отвёл милый улыбающийся мышонок, со всем возможным вниманием к общечеловеческим правам и уважением к легко оскорбляемым чувствам. В антиутопию сглаженных углов, выхолощенной трагедии, в пластиковый мир искусственных эмоций и безвкусной кашицы вместо содержимого. В сюжет для «Чёрного зеркала». Цивилизационный тупик, из которого нет выхода, как из культурного однообразия кинематографической модели, активно навязываемой компанией «Дисней» всему миру.
Восемь фильмов заняли четверть мирового рынка кино. Это ещё не «культурная революция», но уверенные шаги в том направлении. Без принуждения или запугивания, по святым принципам демократии: не хочешь – не смотри. И только пара очнувшихся ото сна режиссёров тихо бьют тревогу на погосте. «Это не кино...» – страдальчески сообщает Скорсезе. «Омерзительно!» – вторит коллеге Коппола. Что так пугает мэтров? Внутренняя пустота картин, на которую они ссылаются? О нет, такое кино снимают вагонами и шлют в кинозалы эшелонами, оно не новость. По-настоящему их напугала привлекательность этой пустоты для зрителя и готовность раз за разом приобщаться к ней, окунаться в пустоту и возвращаться снова и снова, поскольку только она и даёт современному человеку, задавленному титаническим цифровым потоком, отрешиться от непрерывной информационной бомбардировки.
Дисней выбрал идеальный вариант – смешать мифологию с пустотой и продавать оптом по розничным ценам для утешения страждущих. Но внезапно ступеньки благих намерений направляются в нежелательном направлении. Производителям кино необходимо впихнуть продукт в игольное ушко многочисленных маркетинговых, общественных и бюрократических требований. Естественная участь предельно коммерческого кино – к нему смешно предъявлять претензии в недостаточной художественности, поскольку в том мире, что мы построили, оно иным быть не может. Доходит до абсурда, как с новой «Малефисентой», где умельцы маркетологи, в формальные требования «6+» умудрились впихнуть откровенный геноцид и даже сцену, копирующую душевые Освенцима. Никакой крови, никаких смертей, полумультяшные волшебные жители просто превращаются в красивые деревья и цветы. Родители спокойны, их дети не увидели ничего особо страшного.
Не увидели ничего особо страшного в геноциде. Эмоционально, немного волнующе – главное, не страшно, не больно и приправлено порцией хорошего настроения. Пустота взимает свою дань, отправляя в забвение всё, что ей скормят в процессе строительства большого, красивого аттракциона, где никто не будет обижен, с которого никто не уйдёт оскорблённым или униженным. Беда в том, что если мы долго будем рядить зло в милую маску, то мы рискуем забыть о его сути. За это придётся платить высокую цену.
Николай Трябин