13 ноября отмечает юбилей Елена ТРОФИМОВА – литературовед, член Союза писателей Москвы, старший преподаватель МГУ (кафедра культурологии), крупный специалист в области гендерных (культурно-символическое определение пола) исследований. Имеет около 200 работ, посвящённых проблемам женского творчества. С 1992 по 2005 год работала в Германии вместе с коллегами из Фрайбургского университета по составлению единственной в Германии и, наверное, во всём мире библиотеки русской женской литературы. Наш корреспондент побеседовал с Еленой Ивановной накануне юбилея.
– Елена Ивановна, над чем вы сейчас работаете?
– Последнее время я занимаюсь исследованием жизни и творчества Лидии Алексеевны Чарской. Я работаю над автобиографической трилогией писательницы. Сейчас опубликованы две первые части, третья должна выйти через полгода. Чарская была самой популярной писательницей начала XX века. Мне было интересно, почему ею восхищались Марина Цветаева и Пастернак. Многие известные поэты и писатели очень положительно оценивали творчество Чарской, хотя до сих пор принято считать, что это плохая, неинтересная, безвкусная писательница, потому что её критиковали Чуковский и чуть позже – Маршак. В 1912 году была напечатана неоправданно дерзкая и даже грубая статья Чуковского в газете «Речь», которая до сих пор считается единственным критическим материалом для исследователей, занимающихся не только изучением творчества, но и биографией писательницы. Поэтому мы о Чарской не знаем практически ничего. С декабря 1918 года её перестают печатать, само её имя просто вымывается из сознания молодого поколения, книги уничтожались, за чтение Чарской исключали из пионеров.
Сохранить книги Лидии Алексеевны удалось во времена нэпа в частных библиотеках, которые создавались из того, что отдавали и выбрасывали. Наши прекрасные исследователи Н. Левина и В. Чистиков в своей интереснейшей книге о жизни обывателя 20–60-х годов Ленинграда написали, что, по сведениям этих частных библиотек, популярной и востребованной писательницей той поры была Чарская. Вот этот феномен меня очень заинтересовал.
Одна из причин большой популярности Чарской, на мой взгляд, заключается в том, что она держит очень доверительный тон с читателем в своих произведениях. Также в её произведениях есть и важный момент для православного человека, например, описывая какую-либо ситуацию, в детском, школьном, институтском коллективе, она показывает, что человек грешен и может совершить массу дурных поступков. Это мы определяем как некое преступление. Не важно, взял ли ты чужую булавку или солгал, за преступлением всегда следует наказание. Христианство Чарской перенесено в бытовую, частную сферу. Она говорит о покаянии. А что такое покаяние? Это изменение способа существования, проживания при осмыслении своих проступков. У неё это есть во многих произведениях.
– Вы работали в Германии и выступали с лекциями по литературе во многих странах Европы. Интересуются ли на Западе русской литературой, и если да, то какой?
– Я читала лекции о нашей литературе для русистов Германии, Франции, Италии, Польши. Я выступаю с лекциями по современной женской прозе, и одна из тем – «Современная женская проза в поисках национальных конструктов». В Европе я общаюсь с людьми, которые изучают русский язык, и они, безусловно, интересуются современной русской литературой. Но они, скорее всего, читают то, что хорошо освещено газетно-журнальной критикой, отмечено престижными премиями. Была популярной Маринина – читали Маринину. Она владеет современными реалиями и пишет о современности, всё это страшно интересно западному читателю: как в России живут, как работает транспорт, какие смотрят фильмы, как живёт и работает Каменская – высочайшего уровня профессионал, аналитик.
Отликается быстро на проблемы современности Улицкая – и на Западе её читают. Но пафос Улицкой лично меня сначала настораживал, а потом даже огорчил. Задача литературоведа и вообще профессионального читателя, философа, историка литературы заключается не только в том, чтобы прочитывать слова, следить за сюжетом, но, понимая, что смысл укрыт в латентных слоях артефакта, в символических знаках, прочитывать «скрытый смысл» в тексте «явного смысла» – тут я почти цитирую французского социолога, философа П. Рикёра. Мне не по сердцу, что в «Даниэле Штайне» внятно прочитываются неуважение и нелюбовь к нашему Отечеству.
– Чем вызван ваш повышенный интерес именно к женскому творчеству?
– Это неудивительно. Ведь нам интересно узнавать, о чём думали женщины, например, сто лет назад и насколько это совпадает с жизнью наших современниц.
Беседу вела
«Литературная газета» поздравляет Елену Трофимову с юбилеем, желает ей здоровья, счастья и творческих успехов!