Кажется, ещё совсем недавно я писал о появлении на оперном небосклоне столицы молодого талантливого певца Василия Ладюка. Прошло время, и о нём уже говорят как о признанной звезде мировой оперы: от Большого и Мариинки до Метрополитен-оперы и Ла Скала – таков «творческий полёт» артиста. Победитель международных вокальных конкурсов, желанный гость в оперных театрах Европы, обеих Америк, Азии и, естественно, России. Если в начале его карьеры Пласидо Доминго (на конкурсе «Опералия» 2005 года, основателем и попечителем которого является этот выдающийся артист, Василий завоевал первую премию) назвал его «надеждой молодой России», то уже в 2015 году Елена Васильевна Образцова в передаче «Василий Ладюк. Уроки пения» (канал «Культура») представляет его как первого баритона страны.
Подающий надежды дебютант превратился в оперного мэтра. Многогранный талант певца проявляется и в других сферах деятельности: Ладюк – основатель и художественный руководитель ставшего уже традиционным фестиваля ОПЕРА Live, который можно назвать творческой лабораторией певца. Со своими коллегами и единомышленниками он поставил цель – находить новые таланты и открывать для них дорогу в сонм звёзд оперного олимпа.
Плотный график работы даже в период пандемии не даёт возможности певцу сидеть без дела. «ЛГ» удалось найти его в бельгийском Льеже, где Василий Ладюк занят в постановке оперы Чайковского «Евгений Онегин».
– Насколько мне известно, ваш дебют на Западе в качестве оперного солиста состоялся именно в Бельгии. Вы помните свои ощущения?
– Да, конечно. Впервые на сцене оперного театра за границей мне довелось выступать в партии Щелкалова в опере Мусоргского «Борис Годунов». Это было в 2006 году в Королевском оперном театре Ла Монне в Брюсселе… во Фландрии. Сейчас же я нахожусь в столице Валлонии, а это несколько иная история. Если бросить взгляд в прошлое, то нужно сказать, что у меня был довольно обширный опыт выступлений на различных площадках по всему миру в качестве участника и солиста сначала хора мальчиков, а затем мужского хора Академии хорового искусства. Тот детский опыт многое дал, многому научил. На самом деле ни сцены, ни публики мы не страшились. Единственный, кого мы по-настоящему боялись, так это «великого и ужасного» Виктора Сергеевича Попова, нашего художественного руководителя, выдающегося музыканта и, как сейчас понимаешь, «отца родного». Уже тогда пришло ощущение сродства со сценой, пребывание на которой стало твоим естеством.
К тому времени у меня уже имелся опыт оперного пения. Но… тут другая ответственность. Ни Попов и ни кто другой из своего театра не защитит, не поддержит – ты один. Естественно, коллеги по сцене, представители различных служб помогали, не отрицаю, но это совсем другое.
– Давайте очертим небольшой круг – ваш дебют в партии Онегина состоялся в 2005 году в театре Новая Опера в Москве, а сейчас, 16 лет спустя, вы участвуете в новой постановке этой оперы в Королевском оперном театре в Льеже – между ними Милан, Париж, Лондон, Осло, Токио, и везде успех, восторженные отзывы. Но, если честно, вам не надоело петь Онегина?
– Я с детства до сих пор очень люблю сливочное мороженое в вафельном стаканчике… Разве оно может надоесть? Шутка… Ну а если серьёзно, то для меня этот образ каждый раз открывается по-новому – я чувствую его объёмнее и тоньше. Поразительно, но я и музыку в каждом новом образе ощущаю иначе. В этом гениальность обоих авторов: Пушкина и Чайковского. Кроме того, в моём репертуаре много других интересных персонажей, так что порой я даже начинаю скучать по Евгению, если долго его не пою.
– А что для вас значит Онегин и есть ли различия в выстраивании этого образа в разных театрах и постановках? Вы можете не соглашаться с режиссёром и настаивать на своем видении героя? Вообще, он вам легко дался?
– Онегин – мой любимый герой. Не могу сказать, что эта роль мне далась легко, я имею в виду не вокальную сторону – я о проникновении в образ персонажа, которого ты исполняешь. Близкий друг сказал про моего дебютного Онегина в Новой Опере, которым я, в общем, был доволен, что он был несколько «деревянным». Наверное, даже наверняка он был прав. Я должен поблагодарить режиссёра Дмитрия Чернякова (с ним я дебютировал на сцене Опера Гарнье в Париже), который помог мне в процессе работы над ролью найти те черты характера персонажа, которые сложились в моей голове в чёткий образ. Безусловно, я не играю Онегина везде и всегда одинаково (даже в одной постановке) – у каждого режиссёра есть свои задачи, с которыми нужно считаться. Так, в прошлом году в Токио я участвовал в постановке Дмитрия Бертмана. У него, соответственно, было своё видение Онегина. Не соглашаться, спорить с режиссёром – это не то. Нельзя, как мне кажется, давить ни одной, ни другой стороне. Главное – найти то решение, которое бы устраивало обе стороны, тогда будет хороший результат. И он был… во всяком случае, судя по тому, как принимали спектакль.
– Вы ведь даже получили премию «Онегин» в почётной номинации «Звезда». Приятно ощущать себя звездой?
– Позволю себе ответить на этот вопрос словами Владимира Маяковского: «...если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?» Конечно, признание само по себе приятно, но это эмоции, а эмоции мимолётны. На самом деле работать надо, «пахать» и каждый раз подтверждать своё право выходить на сцену. Иначе можно и в потухшую звезду превратиться (смеётся).
– Сейчас, когда у вас уже немалый опыт выступления на оперной сцене, с кем вам удобнее или интереснее петь – с признанными звёздами (назову лишь несколько имен: Образцова, Нетребко, Абдразаков) или с талантливой молодёжью?
– Опыт, надо признать, у меня в этом плане немалый. Ещё мальчиком из хора мне доводилось выступать с такими мэтрами, как Ирина Константиновна Архипова, и даже с Иваном Семёновичем Козловским. Правда, детьми мы не осознавали величия момента, но подсознательно входили во вкус того уровня исполнительства, которое задавали эти гиганты оперной сцены. Понимаете, дело не в звёздном статусе партнёров. Интересно тогда, когда партнёр находится с тобой на одной волне, когда его присутствие на сцене, его пение способствуют раскрытию и твоих возможностей и сценическое действо в результате превращается в жизнь. А это может произойти также и в творческом единении с талантливой, как вы сказали, молодёжью. Я и сам из неё вышел.
– У вас на настоящий момент уже довольно впечатляющий репертуар. Какие роли, пусть даже и не главные, из того, что вы пели, особо дороги вам, любимы?
– Наверное, для меня всё же не существует главных и неглавных ролей. С каждой ролью связана какая-то история, которая делает её особенной. В роли Андрея Болконского я дебютировал на сцене «Метрополитен-оперы». Когда в следующий раз в Нью-Йорке я был занят уже в другой постановке, то был поражён тем, что зрители после спектакля просили меня поставить автограф также и на программке «Войны и мира». Согласитесь, очень трогательно.
А разве может кого-то оставить равнодушным песня Веденецкого гостя из оперы «Садко» – этот маленький музыкальный шедевр? В партии князя Елецкого я дебютировал в Большом театре, где состоялась моя творческая встреча с Еленой Васильевной Образцовой. Это был незабываемый урок высокого мастерства. Впоследствии я не раз имел счастье выступать в «Пиковой даме» с этой великой певицей как в нашей стране, так и за рубежом. Конечно, я очень люблю и других своих героев: Жоржа Жермона, Фигаро, Зургу, Роберта – не стоит, наверное, перечислять всех.
– На какое-то время пандемия приостановила для многих театров и исполнителей их деятельность, но, судя по вашему графику передвижений, вы много работаете, гастролируете?
– Мой график также был нарушен пандемией, и более полугода было полное затишье. А затем всё начало потихоньку оживать: сначала у нас в стране, теперь и за рубежом. Надеюсь, что мы останемся в этом позитивном темпоритме и больше не будет таких перерывов в работе.
– В этой связи хотелось бы задать такой вопрос – вы активно сотрудничаете с известной компанией «ЛУКОЙЛ». В чём состоит это сотрудничество, и что оно вам даёт?
– Одним из направлений обширной деятельности Благотворительного фонда «ЛУКОЙЛ» является поддержка культуры, сохранение культурного наследия, просветительская деятельность в области культуры – своего рода культуртрегерство. Именно это определяет наше сотрудничество с фондом, президентом которого является Нелли Юсуфовна Алекперова, большой знаток и ценитель классической музыки. В нашу команду помимо меня входят Вероника Джиоева, Алексей Татаринцев, Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева и другие известные исполнители. Фонд организует концерты по всей России. Наша задача состоит в том, чтобы познакомить жителей даже самых отдалённых уголков нашей огромной страны с её классическим наследием. То, чем занимается фонд, дело благородное, и я с большим удовольствием принимаю участие в его акциях.
– У вас относительно небольшой, но очень впечатляющий опыт участия в конкурсах – в один год, а именно в 2005 году, вы стали победителем трёх самых престижных международных конкурсов. А теперь уже вас приглашают в жюри конкурсов. Помню, как на одном таком состязании я был свидетелем следующей картины: на сцене конкурсантка исполняет сложное произведение, а две известные певицы, члены жюри, довольно громко переговариваются между собой. Понятно, что оценить выступление они могли и по первым нотам, но для исполнителя такое отношение крайне дискомфортно, оно может всё испортить: и так огромное волнение, а тут это… Вы, когда сейчас сидите на прослушиваниях, вспоминаете свои былые ощущения и страхи? Проявляете сочувствие к трепещущей поросли?
– Конкурс – это очень сложное испытание как для конкурсантов, так и для членов жюри. Что касается этих дам из жюри, то я не буду ни оправдывать их, ни осуждать. Наша профессия очень непростая, и условия, в которых ты существуешь, довольно жёсткие и порой жестокие: это вам не «молочные реки, кисельные берега». Поэтому уже на этом этапе происходит естественный отбор (одних вокальных данных недостаточно), не все выдерживают. Чтобы стать артистом, нужно иметь стальные нервы. С волнением нужно уметь справляться в любых обстоятельствах, иначе ничего не добьёшься. Переживаю ли я за молодых ребят, участвующих в творческом соревновании? Конечно, переживаю, но жалеть их было бы всё же неправильно.
– Созданный вами фестиваль ОПЕРА Live с самого начала очень громко заявил о себе. У него образовалась огромная армия поклонников. Вы даже успели отметить первый юбилей. Как обстоят дела с этим видом вашей деятельности в настоящий момент? Есть ли перспективы? Какие задумки?
– Вот вы говорили о пандемии. Она внесла коррективы и в наши планы с фестивалем, но я надеюсь ненадолго. У нас с коллегами уже имеются конкретные соображения относительно будущих фестивалей. Как вы, вероятно, знаете ОПЕРА Live уже проводился в Петербурге. Мы планируем дальнейшее расширение географии фестиваля, в частности, на очереди Пермь. О программных задумках я пока предпочту умолчать. Так что следите за анонсами. Кстати, фонд «ЛУКОЙЛ» является одним из наших спонсоров.
– Теперь, если позволите, о личном. Я слышал, что ваша дочь занимается в Детском музыкальном театре Александра Фёдорова. Она хочет стать актрисой?
– Занималась. В этом году Вера поступила в ГИТИС на факультет музыкального театра. Я ею очень горжусь.
– То есть она хочет пойти по стопам отца?
– Ну, как сказать… жизнь – непростая штука. Посмотрим. Я, например, получив солидное вокальное образование, изначально не планировал становиться оперным певцом, но…
– Так легла карта?
– Я бы выразился иначе – так повелела «сила судьбы».
– И вы довольны таким «повелением»?
– Вполне.
– Насколько мне известно, вы поддерживаете связь с вашей alma mater. Вам никогда не предлагали поделиться накопленным опытом, заняться преподавательской деятельностью?
– Ну как же можно забыть родной дом, который воспитал тебя? Что касается преподавательской деятельности, то такие предложения действительно поступали, я по возможности помогаю и училищу, и академии. До сих пор это проходило в форме мастер-классов. Для преподавания нужно созреть. Пока мне кажется, что петь самому легче, чем научить другого. Но нет ничего невозможного. Опять же нужно отдавать долги своему «дому».
– Именно поэтому вы из личных средств создали премиальный фонд для наиболее отличившихся студентов академии?
– С моим одноклассником Дмитрием Корчаком ежегодно 1 сентября – уже традиционно – мы вручаем именную премию (правда, она носит не наши имена, а имя Виктора Сергеевича Попова) двум лучшим учащимся Хорового училища и двум студентам Академии хорового искусства.
– Начали с Онегина. Наверное, логично было бы им и завершить нашу беседу. Эта роль стала для вас своеобразной визитной карточкой. Наверняка вы как-то срослись с ней. Вы не ассоциируете себя с Онегиным?
– Всё же я не стал бы отождествлять себя с Онегиным. Мы разные, хотя должен признаться, этот образ в какой-то степени повлиял на меня. Не могу сказать, что я сросся с ним… скорее сроднился. Я очень чувствую его, поэтому даже в сильно отличающихся друг от друга постановках не испытываю особых трудностей для вхождения в образ.
– И самый последний вопрос: нужны ли нам сейчас Онегины?
– В Ленском мы любим лирический вокальный образ, сам же персонаж довольно плоский: ну поэт, ну влюблён, страдает – и всё. Интересным его делают музыка Чайковского и ставшие классическими хитами арии. А так… Онегин же – характер сложный, неоднозначный. Не сразу можно определить, положительный он герой или отрицательный. Его метания, совершаемые ошибки заставляют его страдать, меняться, искать себя, по-новому смотреть на окружающий его мир.
Мой друг, музыкальный продюсер ТВ, рассказывал, что как-то ему пришлось делать программу о гастролях в Москве молодёжной рок-группы из Льежа (!). За децибелами, проникавшими в самое естество, нарушавшими сердечный ритм, нельзя было р азобрать слова. И лишь поняв смысл песен, можно было услышать крик души потерянного поколения. Сложная экономическая ситуация в Валлонии, безработица и прочие «прелести» жизни настраивали молодёжь на такой лад. Мятущаяся натура Онегина делает героем не только его, но, возможно, и нашего времени. И современные льежские рокеры, так считает мой друг, вполне могут понять и принять героя оперы Чайковского, пусть он и из другого мира и времени. Если рассматривать вопрос в этом контексте, то можно сказать: Онегин жил, Онегин жив, Онегин будет жить!
В рецензии на спектакль «Евгений Онегин» в Лондонской королевской опере (Ковент-Гарден) британский музыкальный критик так отметила выступление Василия Ладюка: «Именно этот певец больше других утвердил меня в мысли, что русскую оперу лучше слушать в исполнении русских певцов. Его кристально чистая дикция, особая манера звукоизвлечения и говорящий взгляд помогли мне – хотя я не понимала слов – полностью погрузиться в дух произведения».
Беседу вёл Владимир Габышев
..и князя Болконского («Метрополитен-опера»)