Английское прилагательное fair имеет много значений, главные из которых – честный, справедливый. Когда в захолустном, но благоустроенном и респектабельном английском городке Пэгфорд умер член местного совета Барри Фейрбразер, жители не вполне осознавали, чем обернётся эта смерть.

Фейрбразеру было всего 44. Сам того не зная, он носил в себе бомбу замедленного действия – аневризму сосудов головного мозга. И она взорвалась совершенно неожиданно, оставив вдову и детей уповать на страховку. Но на что же могут уповать жители Пэгфорда, оставшись без Барри Фейрбразера?

Говорящие фамилии – их отмечала и английская пресса – одно из свойств прозы Роулинг, выпестованное ещё во время работы над семью томами «Гарри Поттера». Одно, но не главное. Важнее, что в первой книге Роулинг для взрослых (притворимся, что взрослые не читали «Поттера») чувствуется рука мастера, уже вполне умеющего строить сложный и увлекательный сюжет – не линейный, а многоголосый. Отцы города и социальное дно, психолог и трудные подростки, врачи и пациенты, мужья и жёны, родители и дети, школьная травля – все эти противостояния интересны Роулинг, и раскроет она их не на одном примере, подробно и страстно.

Написав семь томов сказки о борьбе доб ра и зла и будучи от природы человеком ироничным, Джоан Роулинг не по­грязла в сарказме, в ни к чему не обязывающей прохладной игре понятиями, не приобрела этическую близорукость. Её умение (и, что ещё важнее, желание) различать добро и зло – отличительное свойство истории о мальчике-волшебнике. Недвусмысленные моральные оценки – главное свойство первой «взрослой» книги Роулинг. Она – писательница-реалистка и не будет писать оценки огненными буквами на скрижалях. Не сделает их пожизненным типовым клеймом – ведь люди могут меняться. Но она выскажет своё отношение – тонко, умно, явно. И читатель это услышит.

Итак, умер Барри Фейрбразер, член местного совета городка Пэгфорд, большинство достойных жителей которого желают избавиться от грязной трущобной помойки: предместья Филдс, которое сейчас находится в подчинении (и на содержании) у Пэгфорда. Что может быть хорошего в этом гнезде разврата? Говорите, там живут и страдают люди, которым нужна помощь? Живут – да, но не страдают: они сами выбрали свой образ жизни. И с какой стати респектабельные горожане Пэгфорда должны беспокоиться об их судьбе? У них свои семьи, о которых следует заботиться. Так думают многие жители Пэгфорда. Так думает и скорбящая жена Барри Фейрбразера: ведь перед смертью он куда больше внимания уделял распущенной и грубой девчонке Кристал Уидон, чем собственным дочерям.

И всё же Барри, пока был жив, умел сделать свою позицию доминирующей: Филдсу – да, наркологической клинике «Беллчепел» – да, обучению детей из трудных семей рядом с «чистенькими» детьми – да. Видно, ему это удавалось потому, что Барри сам был родом из Филдса, мальчишкой, выросшим в прицепном фургончике, сумевшим получить образование, стать преуспевающим юристом и пробиться в местную элиту. Уж он-то не понаслышке знал о свирепых жизненных поворотах, сбрасывающих людей на дно. Он обладал даром убеждения, идущим от одновременной сопричастности «подонкам» и «сливкам» общества… Но не слишком ли много внимания мы уделяем человеку, умершему на первых страницах книги?

Дело в том, что эта смерть не только стала пружиной, запустившей драматические события в Пэгфорде, но и простёрлась над ними, стала проявителем, обнажившим нравы. А с тех пор, как в городе возник Призрак Барри Фейрбразера, изо всех шкафов посыпались стыдливо упрятанные туда скелеты… Роулинг живёт в XXI веке и пишет о дремотном захолустье, но для неё не существует «проблемы актуального изображения современности» – именно как проблемы. Для того чтобы сделать Гарри Поттера близким и понятным современным детям, ей никогда не требовалось вооружить его мобильником и айпадом. В прозе Роулинг нет «междупоколенческого» разрыва, который заставляет воспринимать бытовые перемены как ещё не обкатанную в литературе новинку и неловкость. Технический прогресс мало влияет на природу людей. Но в городке есть Интернет, и писательница, выстраивая сюжет, использует его возможности красиво и непринуждённо. Одним словом, аутентично.

Проблема аутентичности, которая нынче растиражирована назойливым кличем «Будь собой!», – из наиболее важных в книге. Один из героев, за которыми писательница наблюдает особенно пристально, даже разработал свою теорию. Умный юноша Стюарт Уолл учится «подавлять такую неаутентичную сущность, как чувство вины и страха», желает «обрести внутреннюю жёсткость и неуязвимость, преодолеть боязнь последствий, отбросить туманные понятия «добро» и «зло». Уолл полагает, что стремится к храбрости и честности. Но что, если храбрость и честность вовсе не аутентичны его природе? Роулинг безжалостно показывает, как неуязвимый саркастический герой из эгоиста, давшего себе право, превращается в дрожащую тварь. И это далеко не худший исход, ибо он оставляет надежду на новое – и лучшее – превращение. А для кого-то оно уже невозможно...

С развязкой писательница сотворила нечто необычайное, подняв обыденную драматическую ситуацию до акта высокого правосудия. «Проверка… она для всех проверка!» – сказал, умирая, один из самых известных русских киногероев. Так будет и у Роулинг. Призрак Барри Фейрбразера отлетит, и его место займёт память о тех, кто мог бы жить, если бы люди были самую малость лучше, чем они есть, о тех, кто принёс в Пэгфорд куда больше добра, чем этот город когда-либо отважится признать.