Насильник и убийца двух десятилетних девочек в Киселёвске Кемеровской области задержан по горячим следам. Через три дня после совершения преступления. Но удовлетворения от неотвратимости грядущего наказания нет. Не потому что дело может рассыпаться, а потому что нет уверенности, что наказание будет адекватным содеянному и остановит других извращенцев.

Самого педофила, а он уже был судим за насилие, тюремные нары от уродливого сексуального влечения не избавили, а если чему-то и научили, так это лишь сокрытию преступления вплоть до убийства свидетелей.

Виктор Пестерников отсидел в колонии за «насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетнего» десять лет. Освободился три года назад и до апреля 2027-го должен был находиться по месту своей регистрации – в селе Мыски, но нашли его полицейские в полутора сотнях километров от этого села. После ареста подробно рассказал, как познакомился с детьми, что купил им в магазине, куда отвёз, как, удовлетворив похоть, душил и где спрятал тела.

В Киселёвске он, по некоторым данным, и жил, и работал, хотя разрешения на переезд в этот город он ни у кого не спрашивал. Должен был два раза в месяц отмечаться в полицейском участке и не покидать своё жилище в Мысках с 22.00 до 06.00. Понятно, что не отмечался и беспрепятственно передвигался по области когда хотел.

Теперь, после совершения им очередного мерзопакостного преступления, прокуратура возбудила уголовное дело по факту халатности должностных лиц. Всё правильно, но ведь насиловать он мог и в Мысках, отметившись в полицейском участке, проведя ночь дома, а днём подкараулив возвращающихся из школы малышек. Дети ведь по ночам одни не ходят. Обычные надзорные меры в отношении педофилов совершенно беспомощны. К каждому из них надо либо приставлять участкового на круглые сутки, либо вешать на них какие-то датчики, которые будут срабатывать, как только они приблизятся к ребёнку на километр. Хотя у того же Пестерникова есть свои дети, к ним его тоже не допускать?

Что вообще с этими недочеловеками делать? Снять для таких преступлений мораторий на смертную казнь? Дискуссия о смертной казни возникает практически после каждого резонансного преступления, но побеждают в ней всегда противники смертного приговора. Пожизненное заключение? Первой после убийства двух девочек предложила ввести его Уполномоченный при президенте РФ по правам ребёнка Анна Кузнецова. Спустя несколько дней с инициативой ужесточения наказания выступили депутаты от «Единой России». Их законопроект предусматривает пожизненное заключение для рецидивистов, а также для тех, кто совершил преступление в отношении двух и более детей до 18 лет. Сейчас максимальный срок – 20 лет при совершении преступных действий с ребёнком до 14 лет. Будет ли новая норма узаконена уже новым составом Думы? Аналогичный законопроект лежит там с 2018 года, получена, по словам Кузнецовой, поддержка заинтересованных ведомств, но он так и не был принят. Сколько ещё детей должны изнасиловать и убить, чтобы мы поняли – педофил на нарах не исправится и «с чистой совестью» на свободу не выйдет. Выйдет с тем же «педофилическим расстройством» (диагноз по Международной классификации болезней), которое и привело его на скамью подсудимых.

Параллельно с ужесточением наказания в Госдуме рассматривают возможность принудительного медикаментозного лечения (так называемой химической кастрации) для находящихся в местах заключения и освободившихся. Но и у этого способа решения проблемы есть «побочные эффекты». Как рассказал генерал-лейтенант милиции в отставке Александр Гуров, этот метод уже применяли, но потом о нём забыли: «Почему? Да потому что это фикция. Педофилу вводят дозу определённого препарата. Во-первых, с течением времени эффект исчезает. Во-вторых, некоторые педофилы приноровились: кто-то принимает антидоты – и через месяц он опять в боевом положении или просто идёт в баню, выпаривает этот препарат... На самом деле это всё приведёт к ещё более тяжёлым последствиям: эти люди получат справки, под прикрытием которых почувствуют себя ещё свободнее».

Общественное движение «Сдай педофила» предлагает надевать на освободившихся из мест заключения электронные браслеты. Это поможет проследить за всеми их передвижениями и быстро, если кто-то из них совершит новое преступление, его поймать, но, увы, не поможет предотвратить насилие.

Получается, лёгких и быстрых путей решения проблемы нет. Что же делать? Беречь своих детей, не оставлять их без присмотра, следить за их перепиской в интернете, учить никогда и никуда не ходить с чужими. Банально? Да, банально. Но пока иных путей я не вижу.

Людмила Мазурова

В ТЕМУ:

8 сентября в Гатчинском районе Ленинградской области пропала 10-летняя школьница. В ходе оперативных мероприятий следователи выяснили, что она переписывалась в интернете с неким мужчиной, который в циничной форме обсуждал с ней сексуальные отношения. В его квартире и нашли девочку, физически надругаться над ребёнком он не успел.

11 сентября в подмосковном Солнечногорске 38-летний ранее судимый мужчина похитил у девятилетней девочки мобильный телефон и, как он сам признался во время допроса, намеревался над ней надругаться, но его спугнули прохожие.

12 сентября в Искитиме Новосибирской области мужчина надругался над двумя семилетними мальчиками. Очевидцем оказался их 12-летний товарищ, который и сообщил об увиденном в полицию. Вскоре насильник был задержан.

Комментарии экспертов

Они не исправятся

У этих преступлений нет рационального расчёта, и не стоит думать, что вот мы посадили педофила, он искупил свою вину, вышел на свободу и стал хорошим человеком, равным нам. И после десяти лет тюрьмы проблема у него внутри осталась. Нужна система пробации, включающая как процесс исполнения уголовного наказания, так и процесс исправления и развития личности.

Сейчас вновь обострилась дискуссия о смертной казни, но её введение контрпродуктивно. Если мы объявляем, что за педофилию грозит смертная казнь, значит, бессмысленно оставлять девочек живыми, ещё рациональнее – убрать всех свидетелей. Страны, которые пошли по пути отказа от смертной казни, больше опирались на прагматику, чем на эмоциональную составляющую, а у нас почему-то это подаётся как соблюдение каких-то там прав (мол, жизнь дал Бог, и не вам её отнимать) и боязнь судебных ошибок. Нет, это просто шкурный прагматизм: вводишь для педофилов смертную казнь – убийств станет не меньше, а больше. А наши горячие головы в депутатском корпусе – слава Богу, что не все – всё время спекулируют на популизме и втюхивают обывателю самый простой способ решения проблемы: ввести смертную казнь как высшую меру.

У нас последние годы потрясающее пренебрежение к мнениям экспертов. Вопрос о наказании для педофилов должен рассматриваться в первую очередь специалистами: сексологами, психиатрами, психологами, криминологами. Именно с ними нужно обсуждать возможные варианты. Химическую кастрацию, например. Она применяется уже несколько лет. Но каковы результаты? Знаю по научным публикациям, что у 10% пациентов резистентность к вводимым препаратам, то есть на них лекарство не действует. А как ведут себя те, на кого препарат действует, не вызывает ли он вспышки агрессии, не получим ли мы вместо насильника серийного убийцу или террориста? Как химическая кастрация меняет их отношение к детям? Пока на эти вопросы ответов нет.

Это проблема, требующая серьёзного научного анализа, а у нас почему-то дискуссию ведут в прессе. И по убийствам, и по самоубийствам есть данные о большом влиянии СМИ как побуждении к преступлению. Это как соблазн. Да, из ста читающих девяносто девять будут на вашей стороне и осудят содеянное, но сотый или может девяносто девятый подумает о том, что в этом что-то есть. Есть огромное количество закомплексованных, неудовлетворённых людей. Взрослые женщины их не волнуют – они их уже «послали» не один раз, а дети не посылают. В развитых странах, борющихся, например, с суицидами, просто запрещено публиковать информацию о самоубийствах на первых страницах газет или электронных СМИ, только где-то в середине, мелким шрифтом. Это не означает, что журналисты замалчивают проблему, но они её не раздувают. А у нас включаешь интернет – и первое, что видишь, – педофил. Лучше бы про футбол сообщали, про книги, театральные постановки. Каждый пишущий должен понимать, что у текста могут быть и негативные эффекты.

Сергей Ениколопов, кандидат психологических наук, руководитель отдела медицинской психологии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья»

Отрицать – проще всего

Наказание насильника оказалось недейственным, а уголовный закон бессильным предотвратить новое преступление потому, полагаю, что общество не вполне заинтересовано в этом. Злого умысла тут нет. Есть непризнание проблемы. Тяжесть последствий сексуального насилия заставляет прибегать к психологической защите – отрицанию.

Сама возможность сексуального насилия над детьми не признаётся как широко распространённое явление. Законодатель под влиянием общественного мнения упорно отказывается принимать закон о домашнем насилии, тем самым сохраняя толерантность к насилию вообще и ставя родительскую власть и автономию семьи выше жизни и здоровья ребёнка. А ведь чаще всего преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних совершаются близкими (рассматриваемый случай в этом смысле исключение при всём его ужасающем антураже). Родственниками или отвечающими за воспитание детей знакомыми, и почти всегда людьми, вызывающими доверие, проявившими внимание и доброту с точки зрения ребёнка. Из-за этого постоянно сталкиваешься со случаями сознательного замалчивания сексуального насилия по причине стыда и поразительного отсутствия сочувствия к жертве, которая «сама виновата».

По большей части преступления такого рода остаются невыявленными, потому что жертва боится признаться, а ребёнок ещё и не всегда понимает, что с ним произошло. Так, восьмилетняя девочка, давая показания, рассказывала, что «дядя» был с ней «добрым и хорошим», гладил её и разрешал смотреть мультики сколько хочешь. Правда, при этом странно дёргался и дышал «как сумасшедший».

Если бы девочки в Киселёвске не погибли, шансы, что их обидчик был бы наказан, невелики. Они бы не решились рассказать, родители могли не поверить, их отговорили бы подавать заявление. Когда не удаётся вовремя обнаружить следы преступления, обвинение приходится строить только на показаниях потерпевших, а этого недостаточно. В первую очередь нужно признать распространённость сексуальных домогательств в отношении детей и искать действенные меры по защите от этого не после свершившегося, а до. Что совершенно не исключает самого строгого адекватного наказания виновных.

Наталья Карагодина, адвокат

Научите ребёнка отказывать

«Увести» можно практически любого ребёнка. Лю-бо-го. Поможет только постоянный инструктаж, постоянная отработка и проговаривание возможных ситуаций. Особенно если речь идёт о детях 7–12 лет. Именно в этом возрасте ребёнок ещё не может отказать в просьбе взрослому, не может физически ему сопротивляться и в целом верит его словам.

Научите отказывать взрослому. Нельзя помогать ему «искать» убежавших котят, щенка или крокодильчика. Плюс научите ребёнка сообщать о таких взрослых окружающим, лучше всего мамочкам во дворе, они самые активные, и, конечно же, вам.

Ребёнок должен знать, что уходить с посторонними ему категорически нельзя. Пусть это будет даже сосед, знакомый семьи, руководитель кружка или секции, ибо в большинстве случаев (60%) детей забирали и уводили именно знакомые, те, кому дети доверяли и которых не боялись. Между вами и ребёнком должна быть договорённость, что если его забирает кто-то, кроме вас, то он (посторонний) должен назвать кодовое слово (слово-пароль).

Научите ребёнка привлекать внимание. Научите его кричать: «Это чужак! Помогите, он хочет меня увести!» Кричать надо громко, вырываться и убегать. Сопротивляться до конца, не паниковать, не поддаваться на угрозы. Это очень сложно, но именно это зачастую спасает жизнь. Насильнику меньше всего нужно внимание окружающих, как только он увидит, что его заметили, он тут же постарается скрыться и ребёнка бросит.

Встречайте детей у подъезда; если нет возможности, попросите соседей – думаю, они в этой просьбе вам не откажут. Предупредите ребёнка, чтобы он заходил в подъезд один, чтобы взрослый не стоял в подъезде в ожидании лифта. Лучше выйти на улицу и подождать там.

Надо постараться отслеживать страничку ребёнка в социальной сети, чтобы под видом ровесника с ним не связался взрослый и путём игры, шантажа, запугивания не заманил его на реальную встречу.

Надо обязательно предупредить ребёнка о том, что если знакомый, сосед или руководитель кружка приглашает его к себе домой без вашего ведома, интимно к нему прикасается и просит не сообщать вам об этих встречах, то ребёнок обязан вам о них рассказать.

Я знаю, что это не универсальные советы и каждый из них можно разбить ещё на десяток, но если они помогут спасти хоть одну жизнь, свою работу я делаю не зря.

Когда мне было лет 10–11, меня так же увели, правда, не со двора, а из кинотеатра. Увёл мой ровесник, сказав, что я похож на одного пацана, который на днях избил его друга-инвалида. Закончилось всё, слава Богу, банальным разбоем – его взрослый подельник, приставив к моему горлу нож, избавил меня от часов и денег. Именно тогда я и решил, что буду ментом.

Автор этой заметки – действующий сотрудник полиции, поэтому просил его имя не называть.