КНИЖНЫЙ 
РЯД
Татаринов А.В. Дионис и декаданс: поэтика депрессивного сознания (субъективная монография). – Краснодар: Кубанский гос. у-т, 2011. – 290 с. – 150 экз.
Доктор говорит: депрессии опасны. Если он доктор филологии, то прав вдвойне – душевное здоровье лечится словом. Диагностировать распад личности критик сможет не хуже психиатра.
Профессор Кубанского университета Алексей Викторович Татаринов взялся за опасное дело: препарировать литературу «3Д», где литеры суть «декаданс», «Дионис», «депрессия». Опасное почему? Он заглянул в бездну. Бездна в ответ посмотрела на него. Следом набросилась на читателя.
Субъективная монография Алексея Татаринова заворожит не только того, кто знаком с творчеством Ибсена и Гамсуна, Верхарна и Метерлинка, Конрада и Уайльда, Бодлера и Гюисманса, но и того – если не в особенности того! – кто наряду с ними знает и чтит Гоголя и Достоевского, Розанова и Мережковского, Пушкина и Лермонтова, Кузнецова. Кто сумеет найти внутреннюю связь между ними и группой «Агата Кристи», тот – тоже часть целевой аудитории профессора Татаринова.
Филолог разбирает творчество указанных авторов, опирается на мнения указанных критиков, выводит свой смысловой узор. Он показывает, что означает во тьме Диониса «принятое к рассмотрению» произведение. Вскрывает его значение в символах παράνοια и μανία, а сумасшествие трактует как нисхождение. «Вредные вещества и вредные мысли – инь и ян всякого безумия». Это заметил Курт Воннегут в своём «Завтраке для чемпионов». Ничего не изменилось с тех пор. Слово «вещества» становится со временем не только популярнее, чем в эпоху даже не де Квинси – Тимоти Лири! – но на каком-то этапе ключевым и в исследовании Татаринова.
В его книге пляшет бог безумия, женский бог Дионис. Он – в жестокости героинь критического очерка, в опийной одержимости стремящегося на край, в алкогольном угаре дионисийца попроще, в неопределённой сексуальности адептов запретных наслаждений, но особенно – в самом стремлении вниз.
Что знаем мы о Дионисе? До обидного мало. Настолько мизерно наше представление о нём, что даже помыслить о том, что Зевс, Аполлон и Аид – двойники героя, научившего давить виноградную гроздь, бывает непросто. Однако необходимо: Загрей разрывает живую дичь и этим не только убивает плоть, но и разделяет целостность мира на индивидуализирующие части, так Дионис Загреос, сам разрываемый на куски, начинает нести в себе черты Аполлона. Но он – в то же время и Аид – Зевс усопших, а также бурдюк с вином или мех с мёдом, бродящий в царстве мёртвых, где донашивается и рождается бог-недоносок. Ergo? Чтобы стать Дионисом, нужно пасть. На самое дно, в царство смерти. Это путь познания, на котором подстерегает безумие. Необходимо порвать свой разум в клочья, как рвут Диониса менады, чтобы стать им. Нужно слиться с толпой, потерять индивидуальность, чтобы парадоксальным образом обрести новое Εγό.
Не все возвращаются. Sex, drugs, rock’n’roll – слишком заманчиво, чтобы быть истиной. Культ Деметры включал надрезанные маковые коробочки. Элевсинские мистерии содержали Диониса не только в виде гранатового зёрнышка. Кора – Персефона – уходит в землю, чтобы прорасти зерном, а не виноградом, однако и злак продолжает нести в себе «дистиллят Диониса». Бог оргий и половой распущенности несёт не сладость. Он не благодушен – предельно жесток.
«Плохо», «страшно», «опасно». Ещё три слова – диагноз: критика вскрывает смысл. Литература-как-симптом – это занимает автора, но и литература-как-лекарство тоже не последний указатель Татаринова на избранные произведения. Автор «Диониса и декаданса» погружает читателя в хаос, но в нём отыскивает пути преодоления депрессивного сознания.