Исполнилось 200 лет со дня рождения композитора Александра Даргомыжского. Примечательно, что 1813 год дал миру ещё двух творцов – Джузеппе Верди и Рихарда Вагнера. И все три музыканта вошли в историю как выдающиеся оперные композиторы. Количество сочинений тут не играет роли. Пусть Даргомыжский, скромный титулярный советник по контрольной части, создал всего четыре оперы. Но ведь две из них открыли новые пути для его современников. «Русалка» стала первой русской психологической музыкальной бытовой драмой, в «Каменном госте» – этом opus magnum – композитор задумал и вовсе нечто неслыханное.
«Вы поймёте, что это за труд, – открылся композитор своей ученице Любови Кармалиной, – когда узнаете, что я пишу музыку на текст Пушкина, не изменяя и не прибавляя ни одного слова. Большинство наших любителей музыки и газетных писак не признаёт во мне вдохновения. Рутинный взгляд их ищет льстивых для слуха мелодий, за которыми я не гонюсь. Я не намерен низводить музыку до забавы. Хочу, чтобы звук прямо выражал слово. Хочу правды».
Его творчество стало почвой, на которой взрослое поколение «Могучей кучки». Балакирев, Кюи, Мусоргский, позднее Бородин жадно впитывали эти идеи Даргомыжского, умевшего как никто подметить и передать средствами музыки самые сущностные черты человеческой природы. Разве исчезло лизоблюдство и чинопочитание, столь ярко высмеянные в романсах «Червяк» и «Титулярный советник»?
Да и лирические вокальные миниатюры «Я вас любил» или «Ночной зефир» – чудо как хороши. Жаль, что из обширнейшего наследия – композитором написано около ста романсов – в активном концертном обиходе не более десятка. Редко встретишь на афише названия его симфонических полотен – «Казачку», «Бабу-ягу», «Чухонскую фантазию».
Впрочем, известность и при жизни пришла к Даргомыжскому лишь в последние годы. Сам же он философски относился к мирской славе, говоря в кругу близких друзей: «…верно то, что все испытываемые художником неудачи, прежде чем толпа успеет понять его, были бы в состоянии истощить вконец его терпение, если бы природа не одарила талантливого человека утешительною способностью: вполне уединяться
в продолжение долгих часов и забывать про толки людские и даже про существование прочих людей для того, чтоб предаваться неизъяснимой склонности, влекущей его производить на свет различные одолевающие его ощущения. Я думаю, что главный двигатель у художника к труду – это его любовь к искусству, а потом уже идёт наслаждение передавать другим нить собственных своих идей».
Модест Мусоргский назвал Даргомыжского «Великим учителем музыкальной правды».