В этом году исполняется 120 лет со дня начала его жизни. Которую он не боялся. Потому что сумел разгадать… В прошлом исполнилось 75 лет со дня его гибели. Которую он не боялся. Потому что сумел решить все её загадки. Нам только остаётся их разгадать. Стоит лишь по-другому посмотреть на звёзды... Антуан де Сент-Экзюпери. Мечтатель и философ. Лётчик и политик. И просто – герой. Второй мировой. И просто – гений. Мировой литературы.
Впрочем, ещё в детстве он писал прекрасные стихи, замечательно рисовал и играл на скрипке. С тем же успехом он мог стать инженером, изобретателем, архитектором. Но в 12 ему посчастливилось впервые полететь. Возможно, именно тогда он по-иному посмотрел на небо. И позднее между небом и землёй он выбрал небо. И птиц. И самолёты, которые всё же похожи на птиц. Но чем больше он любил небо, тем больше страдал за Землю. На которой поселилось столько боли, что ни одна планета, пожалуй, эту боль не сумела бы вынести. «Мы все люди одной планеты, пассажиры одного корабля...» Сент-Экзюпери прекрасно понимал, если наш общий корабль пойдёт ко дну – все пассажиры утонут. И у нашей планеты есть выбор: либо всем вместе погибнуть, либо – спастись. Он всегда думал о будущем. Он верил, что мы все вместе можем спастись.
Наверное, ещё и потому он стал писателем. Человеком двух профессий. Лётчик и писатель... Первая профессия его убила. Вторая сделала вечным. В июле 1944-го самолёт Сент-Экзюпери упал в Средиземное море. А в воде всегда отражается небо. Возможно, именно так он и хотел умереть. Быть похороненным там, где отражается небо...
И его «Маленький принц», по сути, должен быть последним. Он и был одним из последних произведений, созданный за два года до смерти автора. Как откровение. Если бы был такой жанр... Откровение, написанное в разгар Второй мировой. Когда ещё неизвестно, как долго она продлится и чем закончится...
С самого начала войны Экзюпери, уже немолодой и больной, добивается права сражаться с фашизмом. Дважды добивается. В «Маленьком принце» нет слова «фашизм». Но ведь «зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь». И мы на рисунках писателя зачастую видим лишь ящик, а не барашка в нём. И шляпу, а не удава, проглотившего слона. Масштаба всего происходящего многие не хотят видеть и сегодня, как и мыслить масштабно. Видеть опасность, о которой предупреждал Сент-Экзюпери.
Если вовремя не приводить планету в порядок, останется лишь шляпа на ящике. Неужели это кому-нибудь нужно? Сент-Экзюпери не мог это понять. И принять. Как и мы – кто понял и принял Сент-Экзюпери...
Если мы не боимся того, что было до нашего рождения, почему мы должны бояться того, что будет после нашей смерти? Человек вышел ниоткуда и вернётся в никуда. И Сент-Экзюпери объяснил, как нужно относиться к смерти. Выполнить свой долг при жизни – и умереть.
Это была смелость лётчика Сент-Экзюпери. Впрочем, это более всего была смелость писателя Сент-Экзюпери. Как-то он сказал, что ему грустно за своё поколение. Что в нём мало человечного. И это про поколение, пережившее две мировые войны, голод, безработицу, нищету. «Ведь короли не владеют, а только правят...» Что бы он сказал сегодня?
Если бы сегодня Сент-Экзюпери увидел нашу планету, он бы разочаровался как никогда. И неизбежно поднял бы свой самолёт в небо, где всё понятнее и справедливее. И его самолёт неизбежно разбился бы. И упал бы в море, в котором отражается небо. И звёзды. Где можно отыскать свою звезду. Неповторимую. Где, возможно, и живёт Маленький принц. Хотя «никогда ни один взрослый не поймёт, как это важно!». Или – уже поймёт? Ведь звёзды, оказывается, умеют смеяться, как колокольчики. Главное – на них посмотреть по-иному. И услышать их. Так, как видел и слышал звёзды неповторимый Сент-Экзюпери... А где-то там, вдалеке, уже звонит колокол…
Война – не приключение. Война – болезнь. Как тиф…
Антуан де Сент-Экзюпери
И – в День 120-летия Сент-Экзюпери напомнить из одного из последних его писем:
«О, на свете есть только одна проблема, генерал, одна-единственная – вернуть людям духовный смысл, духовные заботы. <…>
Поймите, невозможно больше жить холодильниками, политикой, балансами и кроссвордами! Совершенно невозможно. Невозможно жить без поэзии, без красок, без любви. <…>
У нас ничего не осталось, кроме голоса робота-рекламы (прошу меня простить). Два миллиарда человек не слышат больше ничего, кроме роботов, не понимают ничего, кроме роботов, два миллиарда человек становятся роботами. <…>
И вот теперь перед нами стоит только одна проблема, одна единственная: снова открыть, что есть жизнь духа, более высокая, чем жизнь разума, единственная, могущая удовлетворить человека. Это выходит за рамки проблемы религиозной жизни, представляющей лишь одну из форм жизни духа (хоть, может быть, духовная жизнь неизбежно должна привести к религии). Жизнь духа начинается там, где сущность единства осознается выше компонентов, его составляющих. Так, любовь к домашнему очагу – чувство, неизвестное в США, – уже есть проявление жизни духа…» <…>
Нити любви, связывающие сегодняшнего человека с существами и вещами, так слабы и так тонки, что человек уже не переживает разлуку как в былые времена. Именно это и имеется в виду в том страшном еврейском анекдоте «Так ты все-таки уезжаешь? Как же ты будешь далеко! — Далеко от чего?». Это «что», которое они покинули, было лишь огромным сплетением привычек. В нашу эпоху брачных разводов люди с такой же легкостью разводятся и с вещами. Холодильники взаимозаменимы. И дом тоже, если он только комплекс удобств. И жена. И религия. И партия. Даже невозможно быть неверным: чему бы мы были неверны? Далеко от чего и неверны чему? — Человеческая пустыня. <…>
Современного человека держат в повиновении – в зависимости от среды – игрой в белот или бриджем. Нас удивительно ловко оскопили. И вот мы наконец свободны. Нам отрубили руки и ноги и позволили идти, куда мы хотим. Но я ненавижу эту эпоху, в которой под гнетом всеобщего тоталитаризма человек становится тихим, выдрессированным и покорным животным. <…>
Культура есть благо незримое, потому что она основана не на вещах, а на незримых нитях, связующих между собой вещи в такой-то, а не в иной узел. У нас будут великолепные музыкальные инструменты, выпускаемые целыми сериями, но где мы возьмем музыкантов? Мне наплевать, если меня убьют на войне. Или если я буду уничтожен диким взрывом летучей торпеды, которая лишает какого бы то ни было смысла полет, а из летчика, с его кнопками и циферблатами, делает счетовода (а ведь полет это тоже своего рода связь). Но если я вернусь живым с этой "необходимой и неблагодарной повинности", передо мной встанет лишь один вопрос: что можно, что нужно говорить людям?»
Так что несвойственно Экзюпери равнодушие ни к тому мерзкому, что пришлось наблюдать при жизни, ни к тому, что будет после его смерти.
Позвольте и предложить (не сочтите за нескромность!) мои публикации:
http://suzhdenia.ruspole.info/node/12072
http://russmir.info/kul/6641-chelovek-vsego-lish-uzel-otnosheniy.html
http://suzhdenia.ruspole.info/node/11262
С уважением, Людмила Владимирова (Одесса).
Чтобы оставить комментарий вам необходимо авторизоваться