В каширское ЛИТО «Зодиак» входят люди разных возрастов, профессий и, разумеется, жизненного опыта. Скажем, Кирилл Емелин и Андрей Тернов – программисты, Юрий Баютов и Анатолий Щавелин-Елисеев – профессиональные художники, Александр Пирязев – ветеран-«афганец», Юрий Воронин – медик. Руководит объединением Татьяна Каминная – поэт и фотохудожник, лауреат конкурса «Семейный альбом» (РТВ-Подмосковье, 2008) и IV историко-музыкального фестиваля «Жемчужина России» (2009). Всех объединяет преданность поэзии. Сказано это не для проформы – надо понимать организационные трудности работы подмосковных ЛИТО. Не все члены «Зодиака» живут в самой Кашире. Например, Виктор Ивашков живёт в деревне Домнинки, а Сергей Астанин – в селе Леонтьево Ступинского района (до Каширы ему добираться удобнее, чем до своего райцентра, где тоже действует литобъединение).
***
Четыре сотни лет родной Кашире
Дарил собор Успенский благодать.
От Богородицы про слёзы в этом мире
Не мог Христос молитву не принять.
Собор Успенья Матери построив,
Кресты подняв над речкой голубой,
Не знали, что разрушат, опозорив,
Не верили… Христос всегда с тобой!
Наступит ли
за варварство прощенье?
Здесь каждый от проклятия устал.
С молитвы начинается спасенье.
Молиться начали –
храм из руин восстал!
***
Отцветает таволга,
Иван-чай расцвёл…
Ты ушёл не надолго –
Навсегда ушёл!
Выйду за околицу,
Вдоль неё пройду –
Где трава приклонится,
Тропочку найду.
Прогуляюсь тропочкой,
Ветку прикусив…
Вспомню с милым ноченьку –
Ласков был, красив!
Встанут травы смятые,
Будут цвесть другим…
Пусть любовь проклятая
Снится молодым.
Улочка
Извивы улочки моей
Не изменяются с годами…
Я пацаном ходил по ней,
По милой улочке моей,
Мне клёны здесь кивают головами.
А сколько пышных свадеб,
тихих похорон
По ней проехало,
промчалось, прошагало…
Она, как честное зерцало,
Как связь нетленная времён.
Теперь моих морщин
извивы повторяет.
Ей мой поклон.
Черёмуха
Цветы черёмухи ловлю
В холодном ветре мая.
Я так, я так тебя люблю,
Тебя не понимая.
Или весна с ума свела
И губ желанных счастье –
В саду черёмуха цвела
Почти в ненастье.
И только для меня цветы,
Зовущие к страданью:
Я так люблю тебя. А ты?
А ты: «К похолоданью…»
Цветы черёмухи ловлю
В холодном цвете мая…
Я так, я так тебя люблю,
Почти не понимая.
***
Я не математик. Я не верю сходу
В степени свободы,
в целостность химер.
Лишь однажды в топях
сам отыщешь броды
И откроешь тайны
недоступных сфер!
Я не вижу смысла
в бархатных сезонах.
Помнишь, как встречались
в жутком декабре,
Жарко целовались мы
на снежных склонах,
А навек расстались летом на заре.
***
Нам с тобой поссориться –
Что воды напиться.
Кто-то Богу молится,
Нам бы – побраниться.
В этих мелких ссорах
Мы с тобой погрязли,
Убежать бы в горы
И очистить грязь ту.
С высоты полёта
Друг на друга глянем,
В горные высоты
Мы любовь поманим.
Суету мирскую
На земле оставим,
А в горах, воркуя,
Голубками станем.
***
Всё быстрей кружится
жизни карусель.
Вьюга завывает, и гудит метель.
Жизни улетают, словно птицы, к югу.
Я уже не нужен ни врагу, ни другу.
Хочется напиться золотой росою.
Хочется умыться алою зарёю,
Пролететь по небу утренней звездой
И вернуться вовремя
к завтраку домой.
Поклониться солнцу,
обогнать рассвет.
Подарить любимой полевой букет.
А потом растаять в суете дневной.
И мечтать о лете зимнею порой.
Не спеши
Не спеши захлопнуть дверь,
Оглянись сначала.
Не спеши – в себя поверь;
И не так бывало.
Где-то там, в родной дали,
Где луга без края,
Наше прошлое стоит,
В гости приглашая.
Вот обрыв – реки полёт,
Церковь над горою.
Кто-то манит и зовёт
Маминой рукою.
Не забыть глаза твои, –
Ты стоишь у дома,
Вновь поют нам соловьи!
Всё до слёз знакомо.
Где-то там, в родной дали,
Где луга без края,
Наше прошлое стоит,
В гости приглашая.
Поздняя осень
Холодает, близится стужа.
Я дожил до осенних седин
И бреду по замёрзшим лужам
В неприкаянных чувствах, один.
Утонуло в забвении лето,
И в душе оседает печаль.
Всех друзей растерял я по свету.
И себя вот немножечко жаль.
Ветви ниже берёза склонила,
Налились соком кисти рябин.
Небеса оглашает уныло
Запоздало курлычащий клин.
Этим звукам над лесом, над речкой
Вторит эхо в опавшей листве.
И печальные мысли о вечном
Возникают в моей голове.
Засвербила на сердце тревога,
И кричу я в обиде на всех:
«Ты, зима, подожди хоть немного,
Не мети в мои волосы снег!»
Музей в Лодейном Поле
В душных залах музея
В городке у реки
Экскурсанты глазели
На горшков черепки.
Век за веком степенно
Время нехотя шло.
У витрины военной
Сердце болью прожгло.
На дощатом обломке –
Карандашная нить:
Нам – далёким потомкам –
Завещание: «Жить!»
А в записке помятой –
Схема – план этих мест:
«Здесь могила комбата, –
Над квадратиком крест.
Я один только, братцы,
Здесь остался живой.
Мне к своим не добраться,
Продолжается бой».
И последняя фраза:
«Сообщите домой».
Имя, адрес указан
Той, что станет вдовой…
Сердце сжалось от боли,
Словно выстрелил кто…
Мне Лодейное Поле
Не забыть ни за что.
***
Татьяне Кирьяновой,
руководителю ансамбля «Рябинушка»
Возвращаются русские песни.
Я с надеждой и радостью жду,
Может, Русь, как и песня, воскреснет,
Пережив лихолетья беду.
И, напившись воды родниковой,
В зеркалах отражаясь росы,
Мы забудем про вкус кока-колы,
Про «фанерные» песни «попсы».
Станет Русь и красивой, и статной,
Свой очистит духовный исток.
И тогда с уважением Запад
Снова будет смотреть на Восток.
Звёздное счастье
Мерцают в небе звёздочки игриво.
Не замечая их, проходим мимо.
Но, стоит только звёздочке упасть,
Спешим мы счастье звёздное украсть.
Отчий дом
Там, где корни мои,
Поросло всё травой,
Не поют соловьи,
Слышен ветра лишь вой.
Сердце очень болит
За родительский дом.
Жизнь давно не кипит
В нашем доме родном.
И стоит он один
В этом мире большом.
Не горят в нём огни,
Всё укутано сном.
Лишь берёзка стучит
Тихо веткой в окно.
Ей в холодной ночи
Так же грустно одной.
Перевясла
Сноп без перевясла – лишь солома…
Вырос в поле каждый колосок.
Без семьи живёшь ты, как без дома,
Где ребячий слышен голосок.
Жили мы в стране семьёй единой,
Но пришёл беды, разлада час.
Перевясла разорвали силой –
Как солому, разбросали нас.
Вновь, народы, меж собой сдружитесь,
И сильнее станет Русь моя.
Перевясла крепче закрутите,
Пусть не распадается семья!
Ярославна
Я помню, меня мама провожала
На службу в армию.
Собрался к нам народ,
И мама в шутку громко объявляла:
«Князь Игорь отправляется в поход».
Бодрились парни, плакали девчата.
Съедались вмиг застолья чудеса.
«Ванёк, ты не ходил бы
во солдаты…» –
Нестройно выводили голоса.
И вспоминая этот вечер славный
И то, как отправлялся я в поход,
Я выжигал гравюру «Ярославна»
И представлял, как мама меня ждёт.
Порою выражение надежды
Ловлю я снова в маминых глазах.
Гравюра на стене висит, как прежде,
Как память о несбывшихся мечтах.
Тетерева
Тетерева токуют на полянке,
А палец мой на спусковом крючке.
Но вспомнил вдруг,
как девушке-смуглянке
В любви я признавался по весне.
Она, потупив скромно взор, стояла,
Свой беленький платочек теребя.
Я, тетеревом хвост свой распуская,
Вовсю пред ней выпендривался я.
И я из своего скрадка поднялся
И, словно зачарованный, стоял.
Я ими очень долго любовался…
В тетеревов я больше не стрелял.
***
Беда людей всех рас и наций,
Я объясню без лишних слов,
Не в недостатке ассигнаций –
В переизбытке шулеров.
Дорожный мотив
Осторожно, мой сын, осторожно!
Сапоги и ботинки скользят,
И когда на пути бездорожье,
Предают не враги, а друзья.
Осторожно, мой сын, осторожно!
Потерять нам дорогу нельзя.
В этой жизни, блатной и безбожной,
Предают не враги, а друзья.
Осторожно, мой сын, осторожно!
Нам досталась святая стезя,
Но в морозном бараке острожном
Предают не враги, а друзья.
Не забывай!
Трудно понять, что дороги трудны,
В сторону часто бросает.
Ты не один, мы не одни –
Помни же! Это спасает.
Как тяжело передать другим
То, что другие не знают.
Ты не один, мы не одни –
Помни же! Это спасает.
В жизни бывают чёрные дни,
Кажется, жизнь угасает.
Ты не один, мы не одни –
Помни же! Это спасает.
Ока
В Глазуновском истоке
Обретая брега,
С запада до востока
Радует глаз Ока.
Собирая притоки,
Извиваясь слегка,
Не водою – жизненным соком
Нас питает Ока.
Не испортить бы только,
Чтоб не скрылось в веках
Это Божие Око
Под названьем Ока!
Колокола
Звонят, зовут, поют колокола
Над городом, над полем, над Окою,
И Божий мир так благостно спокоен –
То мирные звучат колокола.
А город мой на утренней заре
Возносится из лёгкого тумана,
И выплывает храмов панорама
И монастырь, что на Фавор-горе.
Я словно слышу звон колоколов
Там, за рекой, где старая Кашира,
Мой Китеж-град –
он в неоглядной шири –
Взывает к нам из глубины веков.
Уж минули лихие времена,
И, слава Богу, нет пути обратно,
Когда над городом тревожно
и набатно
Скликалась рать на вражьи племена.
Гляжу на лес, на синий окоём,
И даль зовёт приветливо и властно.
А город мой сиренями обласкан
И ароматом яблок напоён.
Звонят, зовут, поют колокола
Над Родиной моей и над Окою.
С надеждою и верою святою
В грядущее зовут колокола.
Приглашение
Радость моя, в этом яростном мире,
Полном дерзанья, безумства и зла,
Ты побывай в нашей милой Кашире
И над Окой поброди допоздна.
Радость моя, в этом суетном мире
Призрачных благ
и тщеславных страстей
Ты поклонись храмам древней Каширы
И подивись свету монастырей.
Радость моя, в этом горестном мире
Есть тот далёкий,
но светлый причал –
Там наша юность осталась, в Кашире,
Там нашей жизни начало начал.
Радость моя, в этом солнечном мире,
Полном надежды, любви и добра,
Ты приезжай повидаться в Кашире,
Ведь расставаться подходит пора.
Родные места
Художнику Сергею Харламову
Чуть тронут лес раздумьем осени,
Здесь лета бабьего покой,
И у судьбы совсем не просим мы
Другой страны, земли иной.
Нам нет роднее места отроду
С той родниковою водой,
Где мы гостим, седые отроки,
С тобою у земли родной.
Ревнуйте о дарах духовных
Средь суеты, наветов злобных
Стремитесь людям благо дать.
Ревнуйте о дарах духовных,
Да снизойдёт к вам благодать.
Когда же тьма так безысходна
И, кажется, просвета нет,
Ревнуйте о дарах духовных,
Да озарит вас горний свет.
Когда душа светла, свободна
И хочется весь мир обнять,
Ревнуйте о дарах духовных –
Вас не покинет благодать.
***
Жадность всюду лепит ценник.
«Люди гибнут за металл».
Кто из нас не жаждал денег,
О богатстве не мечтал?
Любит деньги искуситель,
И тому две тыщи лет,
Подло предан был Спаситель
Неспроста под звон монет.
Но у крайнего предела,
Инвалютой не шурша,
Прочь из скаредного тела
Нищей выпорхнет душа.
***
Огнехвостым, вертящимся змеем
Отделилась ступень корабля,
И к премудрым экранам-дисплеям
Наклонилась старушка-Земля.
Но едва ли покажут экраны,
Что, пронзая межзвёздную ночь,
Нас относит на «шаттлах»-«буранах»
От Божественной истины прочь.
Не в упрёк дерзновенным скитальцам
В бедный храм у дороги войдём
И вздохнём о сподвижниках-старцах,
И пригрезится в храме пустом,
Как, трудясь
с вдохновенным упорством,
Окрыляя молитвой сердца,
На одном лишь сухарике чёрством
Долетали они до Творца…