Недавно Министерство юстиции Российской Федерации в очередной раз обновило список иноагентов, включив в него ещё четырёх человек – в том числе писателя Григория Чхартишвили*, более известного под псевдонимом Борис Акунин*.
Пятьдесят лет тому назад из Советского Союза был выслан Александр Солженицын. Наверное, здесь более чем уместны исторические аналогии. Все сравнения относительны, но интерес вызывают именно точки совпадения и расхождения.
Можно по-разному относиться к автору «Архипелага ГУЛАГ», но свою войну с государством он выиграл. Выиграл ещё тогда, полвека назад, за счёт того, что его признали опасным, равным противником существовавшего тогда политического строя. Выдворение его за пределы страны не означало исчезновения его имени. Находясь на другом континенте, он продолжал присутствовать в культурном и политическом пространстве страны. В пользу Солженицына играло и то, что его книги были запрещены. Вышедшая же в Союзе, наверное, лучшая его книга – «Один день Ивана Денисовича» – была доступна массовому читателю. Основываясь на ней, многие искренне считали, что запрещённые романы обладают несомненными литературными достоинствами. Нобелевская премия Солженицына воспринималась как награда, соразмерная фигуре лауреата.
Не будем забывать и о таком свойстве нашего народа, как интерес, переходящий в симпатию к «жертвам государственного насилия». Тем более что жертва персонализирована, государство же сила безличная, а потому многие бессознательно вставали на сторону «писателя, бросившего вызов тоталитарной системе».
Сегодня на статус Солженицына претендуют целых два сочинителя, которые тоже «бросили вызов». Речь, конечно, идёт о Борисе Акунине* и Дмитрии Быкове*. И тут сразу нужно сказать о точках расхождения. Так, в отличие от произведений Солженицына, книги «пленников свободы» четверть века спокойно продавались и читались. Оба писателя имели своих (по)читателей. Проблема в том, что их количество, достигнув своего пика лет десять тому назад, плавно и спокойно снижалось. В чём-то они оба – авторы своего времени. Слава к Акунину* пришла в начале нулевых, когда страна начала выползать из обморока девяностых. Возникло ощущение сытости и почти спокойствия. Вместе с этим появился запрос на сытую, спокойную литературу, с которой не стыдно и приятно отдыхать. И Акунин* с Фандориным, респектабельным девятнадцатым веком, кровавыми, но какими-то милыми, расслабляющими сознание преступлениями удовлетворили требования, лучше даже сказать, чаяния эпохи. Но ещё в довоенные годы внимание публики стало зримо ослабевать. Автор попытался переписать Соловьёва с Ключевским, затеяв свой внешне размашистый проект по русской истории, но всем было понятно, что это уже не то. Честный автор коммерческой жанровой литературы не должен претендовать на какие-то концептуальные вещи. Его нелёгкий удел – количество переизданий, суммарный тираж и возможные экранизации.
Что касается Быкова*, то это общий, коллективный, хорошо, что хотя бы не свальный грех литературного процесса недавнего прошлого. В своё время Дмитрию Львовичу за каждую его книгу принудительно выдавали премию. Начав с хорошей поэзии, интересной публицистики, автор перешёл к созданию «большой литературы». Критика творца поощряла, демонстрируя какой-то неестественный оптимизм, свойственный скорее не литературе, а тому, что вызывает в памяти слова «кликушество», «радения» и другие понятия из справочника по сектоведению. Вот слова известного, признанного книжного критика, даже не взявшего псевдоним, хотя он и напрашивался: «Взяв четыре года назад какую-то недосягаемую, принципиально новую для самого себя, да и для всей современной отечественной словесности высоту в романе «Июнь», Дмитрий Быков*, похоже, не планирует покидать единожды занятую вершину. Его новая книга «Истребитель»... похожа на «Июнь» как композиционно, так и по зашкаливающему, едва ли не избыточному уровню литературного совершенства». Романы выходили регулярно, с ещё большей регулярностью им «присуждали» очередную «высокую награду». При этом вопрос о возможном читателе его многотомья изящно обходился. Алгоритм романного творчества Быкова* строился по схеме: написание шедевра, издание, «зашкаливающее совершенство» отзыва и в отзыве, вручение ближайшей премии, акция «три книги по цене двух». В отличие от Акунина*, не склонного к общению с публикой, натура Быкова* требовала и требует адреналина – внимания любого качества и, как оказалось, любой цены. Поэтому в ход шли всё более смелые, интересные заявления, вплоть до признания в симпатии к Гитлеру. Биография Зеленского – логическое продолжение того же ряда. Единственный оставшийся туз – каминг-аут, – видимо, припасён на чёрный день.
Мы подходим к важному вопросу: настанет ли этот непростой день для творцов, «выбравших свободу»? И тут я снова обращаюсь к опыту Солженицына. Любая кампания по запрету может запустить процесс гальванизации, в общем-то, уже выдохнувшихся литературных проектов «Акунин» и «Быков». Написанные ими десятки книг и так с нарастающей скоростью уходили в тень читательского внимания. Я считаю, что пресекать их возможные контакты с читателями нецелесообразно. Другое дело, что они должны быть обставлены особым образом, снимающим и эффект «запретного плода», и возможность массовой пропаганды. Мы свободная страна, поэтому можем покупать книги из-за границы. Книга также может быть обложена особым налогом, который увеличит её стоимость в разы. Деньги, полученные от налога, допустим, могут пойти в фонд поддержки семей фронтовиков. Одновременно следует прийти к согласию о возможности публичных высказываний по поводу книжного продукта, произведённого за пределами страны. Считаю, что обсуждение может идти на страницах того же «Нового литературного обозрения», гарантирующего, что плоды тонкого критического разбора будут надёжно похоронены там же. И тут без разницы: похвалит автор книгу или найдёт в ней изъяны. Вариант с похвалой даже как-то лучше. В любом случае решения вопроса есть и их можно и нужно обсуждать.
С другой стороны, как ни странно, я благодарен и создателю Фандорина, и чемпиону по прыжкам в высоту Быкову*. Они показали важную для всех нас вещь – границу, отделяющую свободу мнения, дискуссии, которые, безусловно, необходимы нам, от того, что называется просто: национальное предательство.
_______________________
* Признан иноагентом в РФ.