А я лягу под стилягу, или Барак и баба
Ну тут, конечно, в первую очередь виновата реклама, она просто-таки пинками погнала в кинотеатр. Главные каналы и ТНТ все праздники вещали про стиляг, про жажду праздника, про свободу, смелость и право быть не такими, как все, про буги-вуги, хали-гали… Короче, против гидры тоталитаризма прошлого с прозрачным намёком на кровавый тоталитарный режим настоящего, что тонко почувствовала либеральная пресса. Вал рекламы и интригующих похвал. Даже дети сталинских лауреатов Никита Михалков и Алексей Герман поучаствовали в промоушене «первого российского мюзикла». Но и в самом деле интересно, что же творили стиляги в 50-х, привлекали место и время действия (Москва между похоронами Сталина и ХХ съездом), о которых ранее молодёжных картин не снималось.
РОК СЛИВНОГО БАЧКА
Фильм Валерия Тодоровского «Стиляги» начинается со спецоперации, которую проводит отряд серорубашечников-комсомольцев против мирно развлекающихся стиляг. Во время зачистки завязывается любовь студента-комсомольца (его зовут Мэлс – большевистская аббревиатура от: Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин – став стилягой, он от Сталина отказался, назвавшись просто Мэлом) к стиляжке Полине по кличке Польза («время с пользой провести»). Во имя любви к ней (как потом выяснилось, недавно «залетевшей» от проезжего негра) герой переходит в стан врага.
Сразу покоробило, что стиляги показаны несравненно более пёстрыми, чем они были на самом деле, а комсомольцы – похожими на нацистов, преследующих евреев в хрустальную ночь. Да и Москва представлена какой-то чёрной, чрезмерно трущобной, как будто это Берлин 29-го года или Гарлем наших дней.
Первый музыкальный номер («Человек и кошка» группы «Ноль»), исполненный отцом Мэлса, поразил своей вторичностью и неуместностью. Это – калька, да, гораздо более богатая, но существенно менее талантливая, чем первоисточник – известный клип другой песни той же группы («Иду, курю»). Почему в коммуналке 50-х (больше похожей на бараки 30–40-х) звучит безысходный наркотический плач по белому порошку, рождённый Фёдором Чистяковым в конце 80-х: «И сливной бачок, как сердце, бешено стучит»? В чём глубокая дебютная идея?
Создатели мюзикла не нашли композитора, который мог бы написать оригинальную музыку. Не родила, видите ли, земля Русская подходящего. Хотя подозреваю, что в какой-то мере стилягами были Гладков, Рыбников, Максим Дунаевский, Артемьев, Журбин и многие другие действующие ныне выдающиеся композиторы. Не удалось открыть и нового имени. Отрыли старые. Хиты 80–90-х, которые, видимо, крепко засели в памяти режиссёра. Музыкальной компиляцией «Стиляг» руководил непревзойдённый продюсер, автор бессмертных хитов: «Лучшие друзья девушек – это бриллианты» и «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи» Константин Меладзе. Он и сшил лоскутное одеяло, которым прикрыт сюжет. Это первый, наверное, со времён Григория Александрова случай, когда мюзикл не объединяет, не пронизывает музыка одного автора, в чём, видимо, заключается необыкновенно революционный прорыв современного российского кинематографа.
Когда начался номер под песню наутилусов «Скованные одной цепью», то сразу стало ясно, откуда и он подтибрен. Но сцена в «Стене» под песню Another Brick in the Wall («Пинк Флойд») – мощная, трагическая, потрясающе снятая Аланом Паркером, ставит под сомнение дальнейшее развитие Валерия Тодоровского как создателя оригинальных мюзиклов. Уж больно жалко смотрится его доморощенная борьба против социалистического тоталитаризма в сравнении с ударом Паркера по тоталитаризму вообще и по капиталистическому в частности, что сейчас куда актуальнее. Или создатели «Стиляг» полагали, что их фильм будет смотреть только офисный планктон, не знакомый с громадным отечественным и зарубежным опытом в этой сфере?
«Братцы, не перебрали ли вы белого порошка, когда снимали эту хрень?» – хотелось спросить создателей, когда в цирке серорубашечники-комсомольцы обрезали волосы Пользе. Длинные волосы у девушек тогда поощрялись, наоборот, короткие вызывали недоумение и подозрение в стиляжничестве. Дальнейшие то ли цитаты, то ли переклички с фильмом «Цирк» и переходящим из рук в руки негритянским младенцем отдают какой-то скомканной убогостью и вопиющей житейской неправдой.
Несколько слов об исполнителях. Главный герой (Антон Шагин), нормально смотревшийся в образе серого комсомольца, надев узкие брюки, попугайский галстук и взбив неимоверный кок, превратился в такого плюгавого, не вызывающего никакого сочувствия глуповатого пижона, что стало понятно: да, именно такой мог согласиться на роль мужа Пользы и воспитателя прижитого ею чёрного мальчугана. Кстати, где она в начале 50-х нашла папашу нашему «Бараку Обаме» – до фестиваля, подарившего отчизне первую партию мулатов, ещё далеко?.. Оксана Акиньшина (Польза), талантливо начинавшая подростком, войдя в пору женственности, как мне кажется, ещё себя как актриса не нашла, её агрессивная сексуальность в фильме, скорее отталкивает, чем привлекает. Поцелуи Пользы настолько всепоглощающи, что возникало опасение за её партнёра, а также подозрение в том, что эта отвязная чувиха не остановится на достигнутом и во время упомянутого фестиваля непременно понесёт ещё от какого-нибудь экзотического иностранца.
Большую свинью подложил фильму Олег Янковский – блестяще сыграв свой эпизод, он невольно диагностировал актёрскую несостоятельность, проявленную молодыми актёрами в соседних сценах. Замечательный же Сергей Гармаш вызвал в первый раз на моей памяти восхищения его актёрским даром недоумение. Против логики характера, заявленного актёром в начале фильма с выбрасыванием изменщицы-жены, его герой, как тупой политкорректный либерал, поощряет все глупости, которые делает его сын. Работяга Гармаша не против, чтобы Мэлс шёл в стиляги, выходил из комсомола (что равносильно исключению из университета), с сочувствием почитывает в сортире Камасутру, не возражает, чтобы сын привёл в дом сомнительную жену и уж совсем классически идиотски радуется тому, что у него родился внук-негр?! Таким хотят видеть работяг создатели фильма? А сами они? Я представляю, какой шухер начался бы в их семьях, если бы хоть что-то похожее случилось с их детьми.
МАРГИНАЛЬНОЕ СТАНОВИТСЯ МАГИСТРАЛЬНЫМ
Пытаясь разобраться в загадочных подоплёках фильма, в его скрытых смыслах и «посланиях», я забрался на сайт «Стиляг» и нашёл там много поразительных откровений. Вот что в размещённых на сайте интервью наговорил Валерий Тодоровский о современной молодёжи:
Часть тex, кому 20–25, – это полная жопа… <…> И дело для меня не в том количестве травы, которое они выкуривают за ночь, – я же видел, как мой папа и его поколение пили. Но они пили, потом брали гитару, читали стихи, говорили о важном – им водка действительно снимала какие-то барьеры. А эти… Девки заняты 24 часа в сутки просмотром журналов <…>, парни – просто бухают, тупо, бессмысленно. <…> Я не знаю, в чём их наполнение и есть ли оно вообще, у меня нет с ними ничего общего – они абсолютные растения. Но при этом есть и совершенно другие. В самый последний год я стал встречать потрясающую молодёжь. Совсем молодых – 15–16… Они уже пролистнули журнал «7 дней» и стали качать из Сети. И обнаружили, что там – огромный и потрясающе интересный мир. <…> Я слышу, как такой молодой парень говорит «Хочу следующий год пожить в Сан-Франциско». – «А почему там?» – «Ну там круто, там Силиконовая долина, вот дадут визу – поеду. Язык знаю, работу найду, осмотрюсь…» Вот эта их внутренняя свобода и есть самое оптимистичное ядро этих нулевых лет.
А вот высказывание актёра и продюсера Леонида Ярмольника: Сегодня это слово почти умерло, а когда-то было такое почти политическое явление. Быть стилягой, то есть не таким, как все, было настоящим героизмом.
Уважаемые Валерий и Леонид, во-первых, настоящий героизм – это что-то, смею думать, совсем другое – ваши родители воевали, так что не надо профанаций. Да, вдали от улицы Горького шпана стиляг била, как это происходит со стилягами всех времён, но на Броде милиция их скорее охраняла, чем гоняла, – ядро стиляг составляли дети партийных и торговых работников: только номенклатурные сынки могли позволить себе регулярные походы в Коктейль-холл, модные тряпки и поездки на папиных авто.
Во-вторых, нельзя не отметить, что в этом фильме знамя низкопоклонства перед Западом поднято на небывалую с незабвенных 90-х высоту. Думаю, гонители «безродных космополитов» переворачиваются в гробу, а создатели компрадорской модели нашей экономики аплодируют фильму со слезами на глазах. Герои мюзикла простодушно обожают Америку времён маккартизма и сегрегации, а создатели – современную, «силиконовую». Несмотря на все их последние «буги на костях» в сфере политики и экономики. Впрочем, возможно, этот фильм – протянутая рука информационной поддержки Бараку Обаме.
«Растения» Фред, Бэтси, Дрын, Боб тащатся от Америки небоскрёбов, коктейлей и танцев, это не восторг перед американской культурой тех лет, не открытие Хемингуэя, Фолкнера, Стейнбека, Гершвина, Армстронга, Эллингтона или Чаплина (к тому времени, кстати, уже выгнанного из США), а именно слепая любовь к Америке, опёртая к тому же не на настоящий американский джаз, а – для простоты восприятия – на русский рок конца 80-х. Герои «Стиляг» озабочены исключительно буханием, танцами-шманцами, тряпками и главное – в чём я их ни в коем случае не упрекаю, так как, пардон, такова молодая жизнь, – «баранием». Единственная книга, которая фигурирует в фильме, комикс с картинками – Камасутра.
Вот как о заветном, подспудном говорит Валерий Тодоровский: Секс был главной темой времени. Да, он оставался недоступным для 99,9% населения, но эти ребята ухитрялись жить по другим правилам. У них были так называемые «процессы на хате». Были «барухи», «чувихи» и так далее. Основной задачей было получить в итоге секс. И те девушки, которые на это шли, были героинями. (Ах вот как становятся героями! – А.К. ) Это были настоящие чувихи, среди которых встречались барухи. А барухи отличаются от чувих тем, что они бараются. То есть они дают. На каждой вечеринке на десять мальчиков была одна баруха. Добиться её было невероятной удачей.
Комментировать эту на 00,1% нравственную проповедь нет надобности, читаем далее:
Я категорически не хотел делать исторический фильм, потому что мне кажется, что сегодня это никому не интересно. <...> Более того, я не стремился к особенной правдоподобности <...>. Меня интересовала история, вечная как мир: катастрофическое меньшинство не хочет жить так, как живёт подавляющее большинство.
Принадлежность к «катастрофическому меньшинству» – это удел избранных, а принадлежность к большинству – клеймо серости? Я, к примеру, как и многие мои ровесники, в юности был отчаянным битломаном, мечтал об американских джинсах (только мечтал, так как стипендии едва хватало на еду), носил длинные волосы, но избранным или героем себя не считал. Субкультура наших хиппи включала не только удовлетворение насущных сексуальных потребностей под Abbey Road, но и увлечение религией (и не только буддизмом), классической русской музыкой, которой восхищались The Beatles, погружение в «Мастера и Маргариту» и многое-многое другое. Субкультура же представленных в фильме стиляг сродни растениям из «Дома-2». А в то, что Мэл за полгода стал профессионально играть на саксофоне, я, извините, не поверил. Этому учиться надо. Долго. Кстати, ко времени действия фильма гонения на джаз в СССР завершились, с 1956 года, например, официально функционировал оркестр Олега Лундстрема, а саксофон был «реабилитирован» ещё раньше.
СЕГОДНЯ ОН ИГРАЕТ ДЖАЗ, А ЗАВТРА ОЛИГАРХУ ДАСТ
Что касается истории страны, то в отличие от Валерия Тодоровского она очень многим интересна, что доказывает успех проекта «Имя Россия». Может быть, этому режиссёру и не надо делать исторические фильмы и добиваться особенной правдоподобности, но зачем тогда так безбожно врать, описывая любимую даже антисоветчиками эпоху оттепели?.. Время надежд, демократизации, реабилитации, необыкновенного энтузиазма, грандиозных комсомольских строек, освоения космоса, целины, нефтеносных районов Западной Сибири (всего того, что потом так успешно приватизировало «катастрофическое меньшинство»)… Именно в это время создавался театр «Современник», начинался золотой период советского кинематографа, в литературу входили Казаков, Богомолов, Солженицын, Евтушенко, Шукшин, Высоцкий, Вампилов… Ничего этого не было, свет в окошке – стиляги?
Это какая-то родовая режиссёрская эпидемия. Известно, каким кошмарным увидел Алексей Герман в «Хрусталёве» 53-й год, и вот его сын 61-й, самый светлый советский год, в «Бумажном солдате» показал таким мрачным и безысходным, что вызвало недоумение даже у многих поклонников молодого дарования. Пётр Тодоровский, основываясь на реальном розыгрыше Николая Рыбникова в общежитии ВГИКа, снял фильм «Какая чудная игра», в финале которого всех участников розыгрыша сталинские сатрапы беспощадно уничтожают, хотя в реальности никого даже из комсомола не исключили. Теперь и его сын лакирует действительность в сторону идеализации «барух и баранов» и представляет оттепель мрачным средневековьем. Такая любимая либеральная забава: на российские деньги точечно поплёвывать в родную, отнюдь не всегда ужасную историю...
Фильм с энтузиазмом принят в гламурной тусовке. На премьере были олигархи, телезвёзды и даже советник президента по экономике Аркадий Дворкович. А когда выяснилось, что «Стиляг» отчасти финансировал куршевельский плейбой Михаил Прохоров, стало окончательно понятно основное ПОСЛАНИЕ мюзикла.
Цель пропетого стилягам 50-х гимна – не только в том, чтобы ещё раз боднуть советское прошлое, но и поднять на щит нынешнюю золотую молодёжь. Завсегдатаев ночных клубов, поклонников Ксении Собчак, Сергея Зверева, Бульдога Харламова и прочих «гламурных подонков». Их стиль и жизненные установки. Да, они не похожи на серое большинство дураков-работяг, которые не сумели присосаться к трубе или культурному обслуживанию корпоративов. Они не такие, как убогие гномики, которые в Норильске накопали для Прохорова миллиардное состояние. Они – элита, цвет нации, им претит Россия в принципе, душой они там, где хранятся их деньги. Не мешайте им грабить страну и развлекаться так, как они хотят! А те, кто смеет что-то вякать против, – жалкие, ничтожные люди. Совки, мракобесы и коммуняки.
Я ни в коем случае не против ни стиляг, ни против того, что про них снят фильм. Выходят фильмы несравненно менее художественные и не в пример более похабные, но когда этот мюзикл так настырно и мощно продвигается государственными телеканалами, то начинает казаться, что это установка «партии и правительства» на воспитание не образованного и трудолюбивого молодого поколения, а тупых «барух и чуваков». Многим фильм нравится, потому что освобождает от ответственности. Убеждает, что можно спокойно рвать связи между поколениями, плевать на родителей и училок, думать только о «процессах на хатах» и мечтать о силиконовых сиськах и долинах.
В заключение для создателей фильма и его поклонников хочется в наше крайне весёлое времечко привести слова одного известного американского стиляги: «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас. Спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны».