КНИЖНЫЙ 
РЯД
Анна Фельцман. Чёрная афиша. – М.: Зебра Е, 2012. – 416 с. – 3000 экз.
Не хотелось ли вам когда-нибудь помочь голодающему корочкой хлеба? Автор данной статьи ранее не замечала за собой филантропических склонностей – вплоть до момента прочтения книги «Чёрная афиша», написанной Анной Фельцман, дочерью профессора-медика и женой пианиста Владимира Фельцмана, сына создателя музыки к знаменитым «Ландышам». Рассказу о суровых советских буднях нельзя не посочувствовать. С детства Анну «для здоровья» подкармливали чёрной икрой, что впоследствии переросло в традицию: завтракая на кухне кооперативной квартиры в центре Москвы, ложками поедать деликатес, который получал отец уже взрослой героини от своих пациентов с Каспия и Волги. Читателя в связи с этой ситуацией закономерно может взволновать вопрос: не возникало ли вдруг у наших диссидентов, живших «в неволе» и упорно добивавшихся – при поддержке высокопоставленных американских чиновников – выезда из перестроечного СССР, недостатка в хлебе? Тюрьма просто, так и хочется передачку спроворить: хлеба положить, тушёнки, сала. И чеснок не забыть, да! С витаминами в холодной России традиционно туго.
Написанная в устоявшемся «эмигрантском» жанре, «Чёрная афиша» в целом подробно рассказывает о годах, предшествовавших отъезду vip-пары из страны, и о попадании Анны и её супруга-пианиста в круги американского артистического истеблишмента. О своей бывшей родине автор мемуаров отзывается без особой симпатии: за пределами двух столиц Россия, условно говоря, видится ей глухой дырой – сплошными «мухосрансками и крыжополями» в терминологии дамы-беллетристки, лютой холодной Сибирью, куда правительство ссылало её мужа выступать с концертами. Логика Анны Фельцман довольно проста: зачем играть в полупустых залах пионерам и прочей сельской публике из русской глубинки («просвещение» народа и воспитание у него вкуса не берутся во внимание), когда слушателем может быть Рейган, а площадкой – например, Карнеги-холл? Трогательно, впрочем, звучит признание, что если б не упорство советских чиновников, восемь лет не желавших отпускать семью Фельцманов на ПМЖ в Штаты, не видать бы им выгодных контрактов и концерта в Белом доме через месяц после приземления в аэропорту Кеннеди. Закономерно для подобных «преследуемых» мало хорошего сказано и о русском народе – более того, даже задаётся традиционный вопрос: а существует ли «мифический» русский человек и что это за диковинная птица? И при этом осознаётся и даже подчёркивается ощущаемая от него инаковость.
Автобиографическая история, изложенная в «Чёрной афише», дополненная кулинарными рецептами, а также личными фотографиями с Ростроповичем, Шнитке, Доминго, женой Джимми Картера, оставляет несколько вопросов. Отчего охотно бежали за кордон именно дети советской элиты? Почему так несимпатична была им покидаемая родина? Как вышло, что у Жана Жене в «Кереле» предательство представлено поэтично, а в истории советских диссидентов пусть редко, но сквозят нотки самооправдания? Особенно когда дело касается рассказа о наличии такого дальнего родственника Анны, как Василий Ульрих – председатель на крупнейших процессах, в том числе генерала Власова и маршала Тухачевского. Мог ли этот достойный человек предположить, что члены его семьи, не знавшие от него никакой беды, впоследствии без сожаления напишут в книге: «Пусть комар поёт над этой могилой»? Попыткой ответа может быть констатация разницы мировоззрений: аристократический дух покоится на идеалах верности и чести, – когда служат одному хозяину и не изменяют ему при первых признаках опасности, – проблема личной выгоды находится где-то на двадцатом плане. Душа лакея же переменчива и подталкивает своего обладателя при появлении лучших условий без колебаний менять место службы – и не видеть в этом большого порока.