Абсурд декорации, или Коммунизм обязательно наступит
Коммунизм. – Урал, № 9–10, 2011.
Построение Царствия Божьего на Земле невозможно, для этого необходимо категорически изменить человеческую природу, любая попытка приближения к идеалу общественного устройства сопряжена с жертвами и насилием, а самому человеку необходимо обрести маниакальную твёрдость. Собственно, об этом роман Олега Лукошина «Коммунизм», который выдал журнал «Урал» в двух своих осенних номерах.
Самая большая опасность, которая грозила Лукошину, – сделать роман-агитку. После «Капитализма», который автор обозначил романом-комиксом, такой уклон был вполне реален. Однако Лукошин смог избежать этого.
Первая часть книги изображает недалёкое будущее – 2025 год в капиталистической России. Герой Виталий Шаталин – член боевой «Звёздочки», которая входит в разветвлённую экстремистскую сеть. Пять «звёздочкинских» боевиков совершают всевозможные устрашающие акции «прямого действия» со стрельбой и ограблениями. Экспроприаторы пытаются подточить основу капитализма – лишить буржуинов собственности. Постепенно в этой реальности набирает обороты культ коммунистического СССР – зеркального двойника России с иным общественным устройством. Советский Союз в романе – «счастливая страна всеобщей справедливости».
Оказалось, что СССР никуда не пропал, не перешёл в исторический утиль, это только в нашей реальности можно говорить о его крушении. Была и другая история этой коммунистической империи: во время встречи Горбачёва и Рейгана в Рейкьявике исландский журналист Сигурд спас её, приведя в действие взрывное устройство, от которого Горбачёв погиб, а Рейган серьёзно пострадал. Место генсека занял Григорий Романов, с именем которого связано торжество коммунизма по всему земному шару и постепенное присоединение стран по типу советских республик. Романов – безусловный кумир главного героя: ведь он довёл «до логического завершения всю предшествующую ему историю светлой коммунистической идеи». В этом контексте современная капиталистическая Россия – сбой в системе, особая формационная перверсия. Этакий «белый парус» Лермонтова, зависший между небом и землёй и блуждающий в бескрайнем морском просторе в ожидании спасительной бури.
Шаталин по прозвищу Шайтан – последовательный адепт коммунизма. Для него это главная аксиологическая категория в жизни и даже больше, чем жизнь. По всей видимости, именно таких людей называют фанатиками, максималистами. Он может перешагнуть через кровь, через близких людей, родственников, через любовь, ведь он – олицетворённое орудие рока. Во многом Шаталин напоминает пылких старообрядцев, бегущих от царства Антихриста вначале в глушь, а затем и из мира сего путём самосожжения. Хотя герой Лукошина и не накладывает на себя руки в целях защиты от мировой скверны, но он бежит в полумифический Китеж-град – СССР, до конца не уверенный, ждёт ли его в этом переходе погибель. Тем более что смерть настигла его друга Гарибальди, который сгорел в солярии во время кустарного технологического перехода в мир иной.
Можно предположить, что отдалённо Шаталин Лукошина будто бы полемизирует с Шатовым Достоевского. Если формула Шатова: «Я верую в Россию, я верую в её православие», то у Шаталина: верую в СССР, в его коммунизм. Если Шатов оправдывает свою фамилию, он весь в шатаниях, колебаниях, то Шаталин настаивает на внутренней идейной цельности. Он мог стать жертвой своих коллег по «Звёздочке», если бы не проявил жёсткость, не отринул сомнения и сам их не поубивал. Шатов же стал жертвой, его смертью, его кровью повязали «пятёрку»…
Основная дилемма романа, мающая до сих пор русскую культуру, – это диссонанс «личного» и «общего». Эта человеческая, слишком человеческая дилемма становится причиной разложения капиталистической России и постепенной деградации эталонного коммунистического Советского Союза.
Шаталин один в своём роде и будет всегда одинок, как монах-анахорет, усмиряющий плоть и борющийся со всевозможными соблазнами и расшатывающими его внутреннюю цельность видениями. Возможно, таким же был генсек Романов, действовавший с «маниакальной твёрдостью», но поддержки в нём Шаталин не найдёт: ведь тот умер, и все решения в СССР уже принимались от его имени.
Шаталин с группой единомышленников устраивает переворот в СССР, на время берёт власть, но потом снова теряет из-за банального предательства, можно сказать, даже не людского – предаёт сама человеческая природа, которая слишком слаба, чтобы ему соответствовать. Шаталина приговаривают к высшей мере: отправке вместе с маниакальной женщиной-убийцей в недавно открытую параллельную вселенную «3-Игрек», «в которой не появился человек». Погружаясь в туман и свет на пути, сознание героя произвело последний волевой бунт: «Я подчиню себе всю окружающую действительность, саму природу подомну под себя, но построю там вожделенный коммунизм!» Такой вот современный синтез ницшеанства с мессианством…
Что важнее: общее дело, какие-то идеалы или ты сам? Любовь правит миром или идея всеобщего блага, коммунизм? Для любого человека правильны будут рассуждения советского Гарибальди, которые тот кинул в лицо Шаталину: «Капитализм, коммунизм – всё ширма, всё тлен. Есть только ты сам в центре Вселенной и абсурдные декорации вокруг… В конце концов всё схлынет, декорации исчезнут, и ты окажешься наедине с Вечностью. И она тихо, но требовательно спросит тебя: остался ли ты самим собой или изменил себе?» Формула эта универсальна практически для любого человека, но не для Шаталина – Шайтана, замысливающего бунт против человеческой природы, да и против самой природы, против основ мироздания. Инфернальное в нём проявляется с самого начала. После налёта на инкассаторов, когда ему пришлось застрелить одного человека, Шаталин говорит сам себе: «…и на этот раз я опять сущий чёрт. В блаженный капиталистический ад… впорхну под фанфары…»
Виталий Шаталин Лукошина во власти греха – в плену хилиастических идей о построении Царствия Божьего на земле. Достижение этого идеала невозможно ни в капиталистической Рашке, ни в коммунистическом Советском Союзе, который, как Вавилонская башня, начинает постепенно рассыпаться и отходить от изначальных принципов. Может быть, получится в том измерении, где вообще ещё не появился человек, а значит, его природа не подверглась тлетворному воздействию?.. Но об этом никто уже не узнает…
Получается, что проблема даже не столько в идеологии (коммунизм – на самом деле апофеоз справедливого общественного устройства), сколько в сути человеческой личности, её изначальной калечности, повреждённости, расшатанности и слабости перед соблазнами. Так или иначе, разговоры о всеобщем переходят на частное, на самого человека, от чиха которого рушатся самые благие начинания.
, СЕВЕРОДВИНСК