Адвокат культуры

Это светлый, одухотворённый человек, понимающий поэзию, искусство, музыку, и руководитель министерства, который служит ревностно делу и не жалеет своих сил. Елена Евгеньевна Безрукова живёт работой. Такие люди всегда много делают на своём посту, но от них всё время ждут чего-то большего. Почему так происходит? Не скажу. Не знаю…

– Елена Евгеньевна, у нас в России десятки регионов, в каждом из них есть министр культуры, но мне захотелось сделать интервью именно с министром культуры Алтайского края. Как вы думаете, почему?

– Не знаю, но могу предположить, что ваше внимание привлекла издательская политика, которая проводится в Алтайском крае. Это, безусловно, наша гордость. У нас существует литературно-издательский совет, который возглавляет лично губернатор края, и я уверена, что ни в одном другом регионе такого совета больше нет.

Наши планы в области издательской деятельности мы утверждаем на пять лет, и это нам даёт возможность долгосрочного планирования, которое выходит за бюджетный цикл. А это крайне важно, потому что книги иногда пишутся годами. Автору необходимо собирать материалы, изучать архивы, ездить в командировки. Естественно, сама работа по написанию книги занимает много времени. И это только доиздательская подготовка. Поэтому планирование на пятилетний цикл, на длительный период гарантирует, что книга будет издана и автор может быть уверен, что ему заплатят за работу.

Издательская политика, которая у нас проводится, хороша ещё и тем, что находится под нашим управлением от формирования замысла до распространения тиража. Мы оснащаем в первую очередь общедоступные краевые и муниципальные библиотеки, даём книги нашим общеобразовательным учреждениям, школьным библиотекам, музеям. Определённое количество экземпляров достаётся автору.

В Алтайском крае существуют две литературные премии: поэтическая – Роберта Рождественского и прозаическая – Василия Шукшина. Мы не только присуждаем и выплачиваем премии, мы издаём книги победителей, и они поступают во все библиотеки края.

– Мне приходилось о вас слышать много доброго от ваших земляков, а один поэт, живущий на Алтае, не буду называть его фамилию, даже утверждал, что вы родились для того, чтобы быть министром.

– У меня в действительности были в жизни некоторые метания. Я окончила музыкальную школу, сдала экзамены в музыкальное училище, но учиться не стала, поступила на юридический факультет Алтайского государственного университета. Моя первая профессия – адвокат.

– Благородная профессия.

– Восемь лет адвокатского стажа – достаточно серьёзный опыт. Сейчас я ни минуты не жалею, что окончила юридический факультет. На государственной службе очень важно уметь ориентироваться в законодательстве, потому что работа с документами занимает большую часть времени.

Второе моё образование – это психологический факультет, что в работе с людьми тоже очень полезно.

– Плюс, конечно, то, что вам не чуждо творчество. Вы сами пишете стихи и учились в музыкальной школе.

– Творческие люди, с которыми я работаю, мне очень близки, и между нами нет дистанции.

– Сколько у вас сборников стихов?

– Я не очень плодовитый автор, пишу довольно мало. Мне приходится много читать чужих стихов, и я не думаю, что надо специально увеличивать своё присутствие в этом мире. Я отношусь к тем людям, которые начиная со средних классов школы и практически всю жизнь ведут дневники.

– Ваш любимый музыкальный инструмент?

– Я окончила с красным дипломом музыкальную школу по классу фортепиано, но, конечно, на фортепиано уже не играю давно, потому что нет практического применения этим навыкам. А для души или в компании играю на гитаре.

– Не родители подвигли вас учиться на юриста?

– Родители на меня не оказывали давления в выборе профессии, но в моё формирование, безусловно, тоже внесли свою лепту. От мамы я переняла волевой характер, рациональный склад ума, умение анализировать и принимать решения. От папы унаследовала творческую жилку: он очень любил петь, и бабушка моя по отцовской линии тоже пела очень хорошо.

– Вы давно возглавляете Министерство культуры?

– Руковожу отраслью с конца 2010 года, когда начала исполнять обязанности начальника управления культуры Алтайского края, которое позже стало называться Министерством культуры. Работаю достаточно давно, но у меня не возникало чувство выгорания, потому что я живу работой. Если даже нахожусь на выходных или в коротком отпуске, то всё равно остаюсь на связи с коллегами и так или иначе думаю о том, что связано с работой.

– В поездках по краю часто приходится бывать?

– Постоянно. Это и контроль за объектами культуры, которые строятся или ремонтируются; это и мероприятия, и совещания. Моя должность подразумевает полную загрузку, и сама я по своей природе трудоголик. Бывает, что в одну сторону нужно добираться семь часов и обратно семь часов, потому что завтра ждут другие неотложные дела и оставаться на ночлег нельзя.

– В роли домашней хозяйки вас практически представить невозможно?

– Конечно, я не могу уделять много времени домашнему хозяйству. Естественно, готовлю и умею делать всё, что нужно женщине по дому, но если я несколько раз в неделю приезжаю домой после десяти вечера, то все такие вопросы мы решаем сообща. Жизнь есть жизнь, и каждый из нас преодолевает свои сложности. Разумеется, ребёнку хочется, чтобы мама всегда была дома, но у меня такая работа, такой образ жизни, и мы в семье понимаем друг друга.

– Сколько учреждений культуры находится в вашем ведении?

– Больше двух тысяч. Это клубы, библиотеки, музеи, театрально-концертные учреждения и детские школы искусства, они так и называются. В системе Министерства культуры края работает более 9,5 тысячи человек.

Самая крупная сеть – клубы и библиотеки. Клубов – больше тысячи и девятьсот с лишним библиотек. При этом надо учитывать, что половина населения в Алтайском крае живёт в сельской местности и более 80 процентов учреждений расположены на селе. Это наша специфика. Большая часть объектов культуры, понятно, была построена в глубокое советское время, и многие из них, конечно, обветшали. Поэтому в последнее время идёт довольно интенсивная работа по ремонту и восстановлению. Потребность в домах культуры есть, она высокая, но все клубы привести в порядок щелчком пальцев невозможно. Кроме того, поменялась структура населения. Где-то раньше были крупные совхозы и строились гигантские дворцы культуры, которые сейчас нецелесообразно содержать, потому что там теперь людей столько не живёт.

– Вот вы сейчас сказали про гигантские дворцы культуры – и сразу всплыли в памяти печальные рубцовские стихи:

– Существуют, к сожалению, такие небольшие сёла (их десятки), где людей можно пересчитать практически по пальцам, поэтому содержать там отдельные объекты культуры не имеет смысла, они не будут загружены. В такие места у нас периодически выезжают библиотекари и самодеятельные коллективы из близлежащих крупных сёл или из районных центров. Они устраивают людям праздники, концерты, производят обмен книг.

– В своё время на Алтай приезжали тысячи целинников, многие из них здесь остались жить. Это наложило свой какой-то отпечаток или они растворились без следа среди местных жителей?

– Что касается целинников, то, безусловно, некоторые территории Алтайского края без них были бы не заселены и не освоены. В этом году – 70 лет освоению целинных и залежных земель, и мы отмечаем этот юбилей. Проводим фестивали. У нас есть районы, которые мы называем и сейчас целинными, и все традиции, которые связанны с первоцелинниками, поддерживаем до сих пор и чтим.

– Вы родились в Барнауле, живёте в Барнауле, работаете здесь, и вам не хочется никуда уехать?

– Такого жгучего желания никогда не испытывала, а сейчас очень хорошо понимаю, что это моё место. Город выбрал меня, я выбрала его, и мы так органично существуем. Я живу в столице Алтайского края, это развитый город, у нас даже говорят, что Барнаул – столица мира. Николай Рерих придавал особое значение Алтаю. Он считал, что это регион с большим потенциалом, с мистической какой-то силой, и я, как уроженка этих мест, тоже это чувствую.

– Иркутск – Распутин, Красноярск – Астафьев, Алтай – Шукшин... Конечно, они не святые, но и не фальшивые, а настоящие, и это, вероятно, главное. Как вы думаете, почему не отпускают люди Шукшина, Распутина, Астафьева, что для них значат эти имена?

– Думаю, что не все явления в искусстве можно объяснить прагматически. Это люди, которые оказали влияние на умы, и степень этого влияния трудно переоценить. У Шукшина так было развито чувство простого человека, связь с родной землёй, что это стало образом, обосновалось в нашем подсознании и действует спустя десятилетия. С одной стороны, точность и смелость его слова, с другой – искренность и простота, которые не размагнитились с годами и остаются притягательными для людей.

Существует точное, хотя и примелькавшееся выражение: гений места. Вот представьте себе Шукшина, который уехал из дома, потом поступил на флот, потом в его жизни был институт кинематографии, потом он занимался творчеством. Конечно, приезжал в родные места, но всё равно в этот период жизни его мало кто знал и мало кто привечал на родине. И вот он умирает в возрасте 45 лет, то есть это абсолютно молодой мужчина, в расцвете сил, полный творческих планов, и буквально через два года после его ухода из жизни совершенно стихийно возникает у него на родине традиция, которая обрела название: Шукшинские чтения. И этим летом Шукшинские дни на Алтае, так теперь называется этот фестиваль, мы проводили 48 й раз.

Но что же произошло за эти годы такое, почему людям стало не хватать Василия Макаровича Шукшина? Какая корневая сила у этого человека, у его творчества, что за десятки лет традиция не только не ушла, но с каждым годом набирает силу?! Поскольку я являюсь непосредственным организатором этого фестиваля, то воочию наблюдаю, как люди, которые приезжают сюда, реагируют на Шукшина, на его наследие. А это люди разного возраста, разных профессий. Я вижу по их лицам, по глазам, что прикосновение к образу и слову Шукшина вызывает у них потрясение в душе.

Шукшинские дни на Алтае – ежегодный фестиваль. Это традиция. Но если говорить в целом о культурной политике Алтайского края, то следует отметить трепетное отношение ко всему, что связано с увековечением имён наших великих земляков. Это и Шукшин, и Валерий Золотухин, и знаменитый оружейник Михаил Калашников, и Герман Титов, второй космонавт планеты, и Роберт Рождественский, и Михаил Евдокимов. Практически все они выходцы из деревень, не было у них денег и связей, но они смогли реализовать себя благодаря таланту и характеру. На малой родине каждого из них работают мемориальные музеи, с каждым из них связаны культурные события, которые проходят регулярно. Театральный фестиваль Золотухина – это традиция. Литературный фестиваль Роберта Рождественского – традиция. Но в этом году 150 лет Николаю Рериху. Понятно, что Рерих – не уроженец Алтайского края, он родился в Санкт-Петербурге, ушёл из жизни в Индии. На Алтае он был короткое время, всего несколько дней, и около месяца провёл в Верхнем Уймоне, это территория современной Республики Алтай, но в то время такого административного деления не существовало.

– Знаменитая картина Рериха «Победа» была написана в 1942 году. За много месяцев до переломного сражения под Сталинградом. Но русский богатырь на картине Рериха уже стоит над поверженным драконом, а на заднем плане высится алтайская гора Белуха... Это трудно поддаётся осмыслению...

– Николай Рерих считал Алтай местом, где может и должна возродиться Россия, называл колыбелью человечества, одним из духовных центров мировой цивилизации. И я думаю, что творческие люди такого уровня не ошибаются в определениях. Поэтому в этом году мы решили провести ряд мероприятий, посвящённых этому художнику, учёному и общественному деятелю.

– Мы сейчас, Елена Евгеньевна, возможно, подошли к чему-то очень важному. Поэтому мне захотелось поделиться с вами мыслями, которые вынашиваю много лет. У любого творческого человека в детстве обязательно была своя Арина Родионовна, и я, в общем, убеждён, что в младших классах школы надо обязательно вводить художественное чтение. И вести такие уроки должны не обычные учителя, они и так загружены, а артисты, декламаторы, чтецы, пусть даже самодеятельные. И читать не абы что, а лучшие произведения русской или мировой литературы (может быть, даже только отрывки из них), главное, чтобы брало за живое. Это не обычные уроки чтения, когда дети сами учатся читать, складывая буквы по слогам, а когда они внимают слову, впитывают звуки слова... Конечно, вам самостоятельно не решить такой вопрос, но вы могли бы выступить с такой инициативой.

– Я бы не совсем с вами согласилась. То, что художественное слово влияет на восприятие текста и на развитие ребёнка, это, безусловно, так, но я бы не смешивала системы образования и культуры, потому что у них свой уклад, и чтобы это внедрить в школу нужны определённые стандарты и многое, многое, многое другое.

Сейчас есть неплохой, но всё равно, по-моему, недостаточно работающий проект: культура для школьников. Он предполагает очень дружную работу отраслей культуры и образования, и, наверное, что-то подобное можно было бы развивать в рамках этого проекта, но важно найти механизмы сотрудничества и взаимодействия, которые сейчас, с моей точки зрения и по моему глубокому убеждению, просто не работают.

Культура готова предложить нечто новое, даже подстроиться под школьную программу, но нужно, чтобы это была обязательная часть учебного процесса.

– Я представляю сложности, которые, вне всякого сомнения, встанут на пути, но в то же время вижу, как горят глаза ребят, когда им читают «с чувством, с толком, с расстановкой», не вызывают никого к доске, не дают домашнего задания, а просто языком художественного слова перепахивают маленькие души и воспитывают думающих, творческих людей – конструкторов, учёных, инженеров и поэтов. В Евангелии от Иоанна прямо сказано: «В начале было слово», и это ключ, возможно, ко всему.

Надо начинать хотя бы с одной школы, и лучше это делать на Алтае. Думаю, что вас поддержит губернатор края и на федеральном уровне дадут зелёный свет. С помощью культуры и образования можно возродить Россию на молекулярном уровне.

Спасибо вам большое за беседу.