Стихи поэтов из городов Армении, воссозданных после разрушительного спитакского землетрясения 1988 года
7 декабря 1988 года
Обещала мне жизнь гадалка
беззаботную лет на сто.
Так кому ж её стало жалко?
Кто забрал моё счастье? Кто?
Вместо родины – пыль развалин,
где ветрам лишь в тоске завывать.
Этот страшный кошмар – реален?
Мне его – сто лет забывать!
Ах, гадалка, цыганка‑гадалка,
твои волосы льются, как дождь!
В свои карты взглянув, как в шпаргалку,
ты сказала, придав словам дрожь:
«Твоё сердце – свободная птица,
твои чувства – как в небе стрижи,
чтобы им при тебе угнездиться –
ты их крепче к себе привяжи!»
Я смеялась лишь неудержимо,
языком бесшабашно меля,
что любовь моя – неразрушима,
как Советский Союз и Земля…
Что же вышло? Я их – просмеялась?
Всё, как карты, рассыпалось вдруг –
ни любви, ни страны не осталось,
лишь руины холмятся вокруг…
Журавли
«О странствующие миром журавли!
Откуда к нам вы, из какой земли?»
«Мы – из Бингёла, где ночные звёзды
спать в родники слетают, точно в гнёзда».
«Мы – из Сасуна, из Эрзрума, Ванна.
Не погубите синеву Севана!»
Я слышал птичьи крики до зари:
«Куда исчез прекраснейший Гюмри?»
И до тех пор, пока дымилась зорька,
они рыдали в высях горько‑горько…
Потом опять, летя равниной древней,
они вскричали: «Тут была деревня!»
И лился крик их, словно кровь, на горы,
напоминая нам о страшном горе…
«О мореходы неба, журавли!
Откуда нам вы скорби принесли?»
«С тех гор, где всё – в крови, словно в росе,
где Андраник, Ахбюр, Сероб, Сосе
с берданками на рыцарских плечах
с врагами разбираются в ночах».
«Ах, журавли! Вы слышите наш крик?
Нам нынче тоже нужен Андраник,
мы снова в горе, в плаче и нужде –
и нам сегодня нужен новый Нжде…»
***
Жизнь ползёт, как старая собака –
боль в глазах… облезлый бок в грязи…
Веры больше нет в душе, однако
сердце – бьётся, потому – ползи.
Слушай ночью – не скрипит ли балка,
что собою держит потолок…
…Жизнь ползёт, как дряхлая собака.
Гибель веры – как потеря ног.
Перевод
Памяти погибшей во время землетрясения в Гюмри моей дочурки Метаксе*
Дочурка моя Метаксе
с мечтательными глазами,
Ты белая, шёлковая, а я почернел от горя,
С судьбою споря – где ты теперь, родная?
Глаза мои слепнут, выжженные слезами, –
Обрушилось горе, содрогнулись нагорья,
Камни домов в разломы роняя…
Дочурка моя светлая, ты жизнь так любила!
Училась говорить – не заговорила,
Училась бегать – не побежала,
Смерть в твоё сердце вонзила жало.
А я не умер, хоть смерть манила –
Моя Метаксе, где твоя могила?
Пока я ещё не забыл о лире,
Пока не расстался с юдолью земною,
Девочка моя шёлковая, ты со мною –
Мы скоро увидимся в лучшем мире!
*Метаксе – женское имя, переводится как «шёлк», «шёлковая».
Спасение
Колебалась земля, и тряслась, и гудела,
Каждой жертве Гюмри диктовала: «Умри!»
И казалось, беда без конца, без предела
Никогда не покинет страну Наири:
Город гордости нашей на глазах разрушался,
Погибал, вырываясь из грозных оков,
И бежал я из ада, и бежать не решался,
Задыхаясь от страха за своих земляков.
Не забыть мне гюмрийских
трагических суток,
Кровь на щебне бетона, арматуры оскал,
Содрогалась земля… Потрясённый рассудок
Гнал меня под завалы. Я сыночка искал…
Я сыночка нашёл, на руках его вынес
Из вопящих руин и от гибели спас –
Видно, это судьба пощадила невинность,
Видно, это стихия отметила нас!
Что потом? День смеркался,
для стольких жестокий,
И горели костры у развалин Гюмри,
Но уже пробивались надежды истоки,
И мечты зажигали свои фонари…
Перевод