Валерий Александров,
журналист, Красноярск
Кто-то предрекает Штатам закат или даже гражданскую войну, кто-то полагает, что там идёт перестройка, из которой Америка Трампа, в отличие от СССР при Горбачёве, выйдет более крепкой, но с изменёнными представлениями о себе и своём месте в мире. Кто-то уверен, что ей давно пора сосредоточиться на себе и перестать вмешиваться в дела других. Мнений много. Ясно одно: перемены в США действительно происходят. И объективно, по внутренним причинам, и с учётом, что весь мир в движении. Уже не будет он прежним, однополярным.
Америка XXI века всё больше напоминает страну-театр, где пьеса идёт без антракта, а актёры бесконечно меняют маски. Политологи называют это кризисом представительной демократии: институты работают, но доверие к ним падает, и всё решают личности.
Вот, скажем, Дональд Трамп – фигура уже почти художественная. Подобно герою рассказа О. Генри «Вождь краснокожих», он дерзко рушит привычные сценарии, переворачивает сюжет, вынуждает зрителей неотрывно следить за его выходом на сцену. Его риторика, полная вызова и простых формул, олицетворяет популистский поворот в американской политике. Харизма лидера вытесняет программы партий, а шумные политические шоу – рутинную работу институтов. Не об этом ли предупреждал философ и политолог Фрэнсис Фукуяма: демократия становится уязвимой, когда превращается не в систему правил, а в арену для харизматических личностей.
Но Трамп (и это всё очевиднее) – лишь вершина айсберга. За ним скрываются три глубокие трещины, по которым расходится современная Америка.
Первая трещина – персонализация власти. Политические процессы всё больше зависят не от партийных программ, а от действий и слов отдельных фигур. Это похоже на сериал: зрителей интересует не сюжет и даже не развязка, а новый эпизод с главным героем.
Вторая трещина – социальное неравенство. Соединённые Штаты сегодня – одно из наиболее разделённых обществ той части мира, которую принято называть развитой. Богатые богатеют, бедным всё труднее выбраться из своей ниши. «Американская мечта» становится мифом: социальная мобильность снижается, разрыв между элитами и средним классом растёт. Американский социолог Сэмюэл Хантингтон ещё двадцать лет назад предупреждал: поляризация разрушает согласие, без которого демократия теряет смысл.
Третья трещина – цифровизация политики. Более половины американцев получают новости из соцсетей и видеоплатформ. Алгоритмы формируют картину мира так же активно, как когда-то это делали школа или церковь. В итоге важен не сам факт, а его трактовка. Американский писатель Филип Рот, мастер сатиры и гротеска, наверняка заметил бы: Америка спорит не о содержании пьесы, а о декорациях.
Маск спорил с Трампом (пока тот не поставил его на место) так, будто они школьные приятели: один бросает вызов политике, другой – гравитации. Их диалоги, реальные или воображаемые, стали своего рода метафорой Америки, мечущейся между прагматикой власти и авантюризмом изобретателей.
Американская культура уже отражает эту двойственность. Голливудские актёры жалуются на «диктат соцсетей», писатели отмечают, что политика превращается в короткое видео. Экран стал зеркалом, но оно показывает не действительность, а приукрашенную версию реальности.
И всё же этот хаос не равен упадку. Америка – страна парадоксов. Технологический прогресс соседствует с социальной фрагментацией, лозунги свободы – с цифровым контролем, харизма лидеров – со слабостью институтов. Это не тупик, а постоянная драма, где каждое противоречие рождает новый импульс развития. Но чего ждать? Вопросов множество.
В этом контексте особенно показательно, что на саммите ШОС в Китае лидеры Азии и Евразии уже вполне предметно обсуждали будущее мира и механизмов управления обществами землян без оглядки на США. Америка по-прежнему велика, но уже не единственный режиссёр мировой сцены. Похоже, именно эта новая полицентричность, когда не станет гегемона, и окажется тем «неожиданным финалом», о чём с иронией писал О. Генри.
Америка сегодня – страна, где научные термины вроде «кризис представительности» соседствуют с литературными метафорами. Потому что без юмора и иронии описать её невозможно. И, как сказал бы О. Генри, финал здесь действительно всегда сильно поражает.