***
За что-то уцепилась и живу
И никого на помощь не зову.
Вишу меж небом и землёй бесснежной
В попытке удержаться безнадежной.
И бьётся жилка на моём виске.
Ну сколько можно жить в такой тоске,
Ища окрест, за что бы удержаться,
Мешая пальцам согнутым разжаться.
***
Мы с тобой приземлились,
сложивши крыла.
День был белым, и ночь тоже белой была
Из-за снега, что свой совершал перелёт
Все глухие ночные часы напролёт.
Мы глядели на снег, что летал и летал
И земные прорехи бесшумно латал,
И, присев на земное блескучее дно,
Из двух тел превратились
мы в тело одно.
***
Так хорошо не делать ничего,
Глядеть, как ветер ветками играет,
Как день живёт, а значит, умирает,
И молчаливо провожать его.
Сирень увяла, но ещё цветёт,
Ещё цветёт шиповник белый, алый,
Так хорошо быть мира частью малой,
К которой луч ласкается и льнёт.
***
Начало лета. День седьмой.
Всё надо делать мне самой:
Болеть душой за тех, кто дорог,
В июньский полдень помнить морок,
В подушку плакать по ночам
И подставлять лицо лучам,
Намаявшись на этой тверди,
Просить Творца о милосердье.
***
И звучит моя музыка только в миноре,
Потому что печальны вечерние зори,
Потому что их очень немного осталось,
И тетрадь моя нотная перелисталась,
И на чёрных линейках сплошные бемоли,
И всё время сжимается сердце от боли,
Но всегда продлеваю мгновенье заката
Драгоценным спасительным
знаком фермата.
***
Поманили снова дали,
Снова листья нашептали,
И опять я верю им,
Что любой из нас храним
И любим на этом свете.
Верю в то, что все мы дети
И, пока хлопочем тут,
Где-то там нас очень ждут.
***
В любую минуту тебя окликаю,
К тебе тороплюсь и к тебе приникаю.
В любую минуту и в точке любой
Живу потому, что я рядом с тобой.
И знать не хочу, как бывает иначе,
Как кто-то от горя заходится в плаче.
Позволь же мне чёрную эту дыру
Не видеть, а то я от страха умру.
***
Я так долго ждала и ещё подожду.
А тем более в тихом тенистом саду.
День, подаренный мне, не кончайся, теки,
А что сердце болит – это так, пустяки.
И чего я с рождения жду, не пойму.
Всё равно не задеть голубую кайму.
Всё равно до неё, что всегда вдалеке,
Не дойти, даже если идти налегке.
***
Наверно, надо торопиться,
Поскольку золота крупица
Уже блестит на деревах.
Пока июль в своих правах,
Спешу без памяти влюбиться
В его сиянье и грозу,
И в бабочку, и в стрекозу –
Во всё, во что влюбиться можно.
Листа касаюсь осторожно,
Чтобы не сбить с него слезу.
***
А я проснусь. Проснусь и ахну:
Жасмин цветёт, жасмином пахнет,
Жасмина комната полна,
Жасмина пенная волна
Накрыла сад и нас с тобою,
И дом, и нет конца прибою,
Тенисто, зелено, бело,
А выше – синее крыло.
***
Надо мне понемногу учиться
Перепархивать ловко, как птица,
В день текущий из прошлого дня,
Всё отбросив, что держит меня.
Надо мне овладеть понемногу
Тем, что делает лёгкой дорогу,
Чтоб скользить в летний полдень по ней,
Как узор из ажурных теней.
***
А далее, далее – с красной строки,
С дыхания свежего, с лёгкой руки,
С рассветного блика,
с дрожащей росинки,
С замысленной,
но не рождённой картинки,
Со звука, что только что был тишиной,
И с линии рвущейся, волосяной.
***
Не рубеж за рубежом,
А мираж за миражом,
Призрак, видимость, виденье.
Что такое – наше бденье?
Луч, который помелькал.
Всё, чего ты так алкал,
Помаячив, испарилось.
Ты смирился? Я смирилась.
***
Да мало ли чего хочу?
Хочу летать, а не лечу.
Хочу весь год в лучах купаться
И с лёгким сердцем просыпаться,
И не бояться за родных,
И знать, что и в мирах иных,
Тех, из которых нет известий,
Мы будем счастливы и вместе.
***
Если нет Тебя, Боже Ты мой,
Значит, надо справляться самой.
Только как с этой жизнью справляться?
В чьих ногах днём и ночью валяться?
И кого со слезами просить
Раньше времени свет не гасить,
Ровно льющийся, тихий, небесный,
Освещающий путь этот крестный?
***
Как не стыдно? Ну что за минор?
Здесь не Дания, не Эльсинор,
Никаких роковых «или – или».
Мы безоблачный день пережили.
Почему же я, как на краю,
Больно руку сжимаю твою?
***
Малютка-кузнечик стрекочет.
Чего-то он, видимо, хочет.
Я тоже чего-то хочу:
Стихи на бумаге строчу.
И что нам с кузнечиком надо
От этого тихого сада,
От этих ажурных теней,
От этих стремительных дней?
***
«Пойми же, пойми же, – всё время твержу,–
Я как на духу тебе всё расскажу,
Открою тебе до конца свою душу.
Ты только пойми меня,
только послушай,
Как узок и как ненадёжен просвет».
«Пойми же, пойми меня», –
слышу в ответ.
***
А знаешь ты, зачем я тут,
Зачем здесь лютики цветут,
Зачем трава меня щекочет,
Зачем кузнечик так стрекочет,
Зачем шиповник заалел,
Зачем так дождик звонко пел,
Зачем в глаза мне солнце било?
Затем, чтоб я тебя любила.
***
Ну что я могу? Ничего не могу.
Вот мне угрожают, а я ни гугу.
Пугают недугами, небытием,
А я на терраске пирожное ем,
Беседую, ложечкой чайной звеня,
Покуда со света сживают меня.
«Тепло, – говорю, – день прозрачен и тих», –
Как будто и нету угроз никаких.
***
И ангел, стоящий за правым плечом,
Мне на ухо шепчет не знаю о чём.
Шепчи же, шепчи. Без тебя я пропала.
Я так по земле осторожно ступала,
Такой выбирала нехоженый путь,
Такую стезю, чтоб тебя не спугнуть,
Чтоб крылья твои не помяли случайно
И чтоб не была обнаружена тайна.
МОСКВА