Вечером к дому подхожу, смотрю – по штакетнику ходит не то птица, не то человек. Птица, наверное, – крылья, хвост... но при галстуке и лицо человечье. Перья свалялись, лицо наглое, галстук набок и сильно вином тащит.
Остановился я, оторопел, конечно.
Птица говорит:
– Где тебя носит, Николай?
Меня Николаем зовут. Голос у птицы пропитой, мужской. Птица – самец. Достала из-под крыла сигарету, закурила.
Я окончательно остолбенел и спрашиваю:
– Ты кто хоть?
– Кто, кто... Твой ангел без пальто.
– Ангел-хранитель?!
– Да.
У меня слёзы из глаз, потом кое-как взял себя в руки, говорю:
– Где же ты раньше был, гадёныш?
– Когда, например?
– Например, когда я женился. Она оказалась не дочь министра, а лимитчица.
– Я отлетел на время, самого тогда чуть не захомутали. И вообще не надо никогда на министров надеяться, на себя надейся.
Я говорю:
– Погоди. Как – отлетел? Твоя обязанность, твоя специальность – меня охранять, беречь от неприятностей.
Он:
– Ты вспомни, когда ты женился-то? Начало девяностых. В стране всё перевернулось, вообще никто по специальности не работал. Горбачёв всем устроил.
Я ему:
– А в девяносто восьмом почему не предупредил насчёт дефолта? Я за один день всё потерял.
Он говорит:
– Мы никого не предупреждали, запрещено было.
– Как это никого?! Столько проходимцев успели свои деньги спасти, пристроить с выгодой.
– Это не ангелы. Это черти, которые дефолт устроили. Они всех своих предупредили.
– Та-ак. Теперь Ельцин виноват. А где ты был, извращенец, когда я оставшиеся деньги отнёс к Мавроди? Тоже отлетел?
Он объясняет:
– Я в то время свои пристраивал в банк «Тибет». Каждый тогда хотел разжиться неизвестно за чей счёт. Надо было на себя рассчитывать, а мы всё – на чужого дядю... Ну, что теперь прошлое ворошить. Видишь, мне тоже досталось.
Я отвернулся, чтобы только на него не смотреть, и вижу, огни мигают – казино рядом с домом.
– Подожди, – говорю, – минуту, я сейчас.
Поднялся в квартиру, взял все деньги, что скопил за последние годы, спустился.
– Пошли, – говорю, – в казино. Поможешь. Может, я тебя тогда и прощу.
Он сел мне на правое плечо, его, кроме меня, никто не видит, пришли в казино. Я достал все деньги, спрашиваю:
– На какую цифру ставить?
– Ставь на двенадцать.
Я поставил, выпало двадцать один. Всё потерял за секунду, до последней копейки.
Вышли на улицу, он отлетел сразу подальше и говорит:
– Цифры точные – один и два! Только и делов-то, что я их местами не так поставил.
Не помню, как у меня в руке камень оказался. Размахиваюсь, а он:
– Не-ет! Не надо! Мы, русские, потому так и живём, что у нас всё время кто-то виноват, только не мы. Мы всё на кого-то надеемся, только не на себя.
Я прицелился ему в бочину и камнем изо всей силы!.. Но он увернулся, а откуда-то вдруг «Лексус» вывернулся, и я «Лексусу» точно в лобовое стекло ба-бах!
Оттуда четыре мордоворота выскакивают и за мной. Я бегу, ангел надо мной летит, кричит:
– Ни на кого не надейся! Понял?
– Понял, – отвечаю.
– Только на себя надейся. Понял?
– Ещё б не понять!
Вижу слева что-то вроде рощицы, я туда. Ангел кричит:
– Беги направо, идиот!
Ну что – ему сверху виднее, и я скорее направо – там тупик. Мордобои вот они... в трёх шагах... в двух. Я ещё успел подумать: «Учит, учит нас жизнь, и всё без толку, всё мы на кого-то надеемся».